Шлёпнув её по задницу, не могу сдержать восторженного удовлетворения. Моя бестия вспыхивает очаровательным румянцем на щёчках.

— Когда женщину не дерут в том самом возрасте, она злой становится, прям как ты сейчас, — пожимаю плечами. — Снимай кольцо этого Гремлина-Импотента.

— Вывел на эмоции, признаю, — поправляет на плече лямку сумки. — Хорошего дня, Марат.

Невозможная женщина.

— Ай! — вопит, хлопая ладошками меня по спине. — С ума сошёл?! Поставь меня немедленно на ноги!

— Так это… Зрачки расширены, пульс участился, — ещё раз шлёпаю по упругой заднице. — Пошли трахаться, обильно текущая женщина репродуктивного возраста.

5. Глава 5

Любимая Анжелика

— Душа моя, — Николай склоняется к моему лицу, чтобы запечатлеть скомканный поцелуй на моей щеке. Его шершавые губы ещё на миг задерживаются на коже, вызывая тошнотворное удушающее послевкусие от неожиданно проявленной ласки. — Тебе нужно срочно освежить макияж.

Растянув губы в понимающей улыбке, слепо ныряю в сумочку, что выудить оттуда зеркальце. Николай одобрительно цокает языком, когда я старательно накладываю третий слой пудры, подкрашиваю ресницы и довожу карандашом для губ идеальную симметрию.

— Вы очень внимательны, — опустив взгляд себе на колени, изображаю из себя робеющую лань. — Спасибо.

— Ну, что ты, девочка, — прижимается к моему бедру своим, проявляя на своём лице самодовольную ухмылку. — И перестань мне «выкать», — дёргает уголком губ, делая знак водителю, чтобы тот опустил между нами перегородку. — Анжелика, я возьму тебя сразу после того, как станешь моей женой. Пойми это. Прими это. Перестань меня бояться, если уж согласилась выйти за меня замуж.

Хочется многое сказать, но лучше вовремя прикусить кончик языка.

— Я не боюсь, — не поднимая глаз, произношу. — Вы… Ты это знаешь.

— Умница, — одобрительно сжимает мою коленку, оттягивая тонкий капрон чулок. — Тебе будет со мной хорошо.

Сдерживать вспышку гнева не так просто, не проявляя никаких внешних раздражителей. Я придумала методику для военных, блокируя проявление любых эмоций. Убрала изъяны в разработанных ранее пособиях, усовершенствовав их.

— Сашенька уже дома? — в голосе не удаётся скрыть дрожь. — Я обещала ему… Прочитать сказку.

— Какую? — сузив глаза, склоняет голову набок.

— Про мальчика, что любит путешествовать по разным странам, — мысленно молюсь, чтобы ему кто-то позвонил, чтобы этот допрос, наконец-то, уже закончился.

Хвала небесам! Сработало!

Николай нехотя отвлекается на вызов, а у меня появилась минутка, чтобы собрать в кучу все веские аргументы, зачем я во всё это ввязалась.

Милания и Сашенька. Всё ради них.

— Телефон остался у мамы, — закусив губы, виновато смотрю на мужчину. Специально его там оставила, чтобы вернуться.

— Вызовешь такси, — строго. — В офисе завал. Конкуренты не дремлют. Надо срочно ехать.

Оставив на моей щеке ещё один липкий поцелуй, он меня отпускает. Получить свободу оказалось проще некуда.

Взбегая вверх по ступенькам, мне чудится голос Марата. Забытый, некогда любимый и родной. И этим же голосом он произнёс те слова, что окончательно убили мою любовь к нему.

Нет-нет-нет. Он реальный.

Хочется сбежать, поддавшись трусости. Программные установки, заложенные Рафаэлем, не дают совершить сбой.

Стоять. Смотреть. Анализировать. Не поддаваться.

Лучше бы Брагин заодно мне почистил память, лишив единственной бреши, потому что сейчас все баррикады рушатся под пронзительным взглядом моего прошлого.

Марат… Мой соблазн, как оказалось, имеющий срок годности.

От него нужно было бежать немедленно. Так я думаю, пока он несёт меня на плече в мою бывшую комнату.