— Все? — перевожу взгляд на Ксю, — отпустили? 

— Ага, — кивает она, с подозрением поглядывая на меня, — все нормально? 

Резко вскакиваю с кресла и торопливо подталкиваю подругу к выходу. 

— Да-да, — запальчиво отмахиваюсь я, пряча встревоженный взгляд, — пошли быстрей. 

— Карин, — окликает меня Ксю, — я сделаю вид, что поверила, но вечером ты от меня не отвертишься, — с угрозой заявляет она, сдвинув брови к переносице и назидательно тычет пальцем мне в плечо. 

— Я уже это поняла, — я безнадежно выдыхаю, мечтая сейчас лишь об одном – поскорее убраться из зала, подальше от пристального взгляда мужчины, что ощущаю на себе. 

Шаг, другой, и вот она – заветная, спасительная дверь на выход. По спине пробегают нервные мурашки, подгоняя меня. Дыхание сбивается с ритма и заставляет сердце биться так быстро, что кажется его стук барабанной дробью разносится по помещению, перебивая гул людских голосов. 

— Госпожа Польских, — летит мне в спину грозный рык, и я спотыкаюсь на ровном месте, цепляясь за идущую впереди меня, Ксю.  

Подруга тормозит на краткий миг, окидывает меня изумленным взглядом, и шепчет лишь одними губами:  

— Это тебя.

А то я не поняла. Блин! Других Польских у нас в отеле нет. Даже постояльцев.

Морщу нос и смотрю на Ксению глазами полными надежды, что это лишь наши обоюдные слуховые галлюцинации. Но – нет! 

— Госпожа Польских, — раздается повторный оклик, более громкий и раскатистый, заставляющий вздрогнуть всех, кто еще не покинул зал, — задержитесь, — его приказной тон, словно поток арктического ветра, замораживает внутренности, выхолаживая последую, крохотную надежду на положительный исход предстоящего разговора, — пожалуйста, — все же добавляет Влад, чуть мягче, но легче от этого не становится.

Делаю глубокий вдох, ставшего таким колючим, воздуха, пытаясь протолкнуть его в легкие, чтобы хотя бы маленькая частичка моего мозга, начала нормально соображать. Расцепляю заледеневшие пальцы, цепко державшиеся за руку Ксении и, вспомнив все известные молитвы, готовлюсь вступить в клетку ко льву. 

14. = 14 =

*Владислав*

Время, потраченное мною на формальное знакомство с коллективом и оглашение предстоящих изменений в их работе, я провожу, словно Штирлиц на особо важном задании – «лью воду» и украдкой наблюдая за Кариной. Вся эта канитель с собранием и россказнями о будущем мне на хрен не сдалась, в таком глобальном масштабе уж точно. Хватило бы и общения с местной администрацией, а они донесли бы информацию до сотрудников. 

Но нет! Я, как ведущий актер, разыгрываю спектакль лишь для одного зрителя, сидящего в дальнем углу и с каким-то отрешенным взглядом смотрящего мимо меня в пустоту. Не удивлюсь, что и в смысл происходящего она не вникает, да и не слышит ничего из мною сказанного. А зачем ей это? С ее то миллионами, собственницей которых она станет спустя всего полгода, можно не только этот отель выкупить, но и половину побережья. 

Странно, что она вообще сидит здесь, а не пакует чемоданы для перелета в теплые страны. Ах да, пока же на ее счетах пусто, как в холодильнике к концу самоизоляции. Ну так я постараюсь, чтобы они так и сверкали девственной чистотой. 

— В ближайшее время ваши трудовые договоры будут переоформлены, а пока, — сворачиваю я надоевший мне фарс, — все свободны. Остальные вопросы завтра в порядке текущей работы.   

Висевшая в зале тишина взрывается гулом голосов, шарканьем шагов расходящегося народа. Выдыхаю нервную усталость с каким-то плохо скрываемым облегчением, проводя раскрытой ладонью по лицу. Впереди еще один акт, теперь уже без посторонних зрителей.