Мы канем в бездне – каплей в море;

Навек забудем счастье, горе.

Мы в рай и ад с тобой не верим,

На свой аршин мы глупость мерим.

Но пред судом предстать готовы,

С души сорвать грехов покровы.

Свой молча выслушать вердикт,

Ну, а потом, я свой эдикт

Провозглашу на зло судьбе;

На зло себе, На зло тебе.

2010 г.

Сирень

А за окном цветёт сирень.

Цветёт она не первый день,

Свой источая аромат,

Которым тешился прелат

И Венский двор в садах Шенбрунна.

И среди них потомок гунна,

Что сокрушил весь мир мечом,

И над Европой грянул гром.

Но гунны те ушли в преданье,

Народам всем, как назиданье.

Но речь однако не о них,

Они в Истории, лишь миг.

«Лилак» древнее всех людей,

Древней всех пламенных идей.

Его волшебный аромат

Эдема наполнял весь сад,

Когда там не было Адама с Евой

И грех был не изведан Девой.

Нектар в их гроздьях вызревал

И у олимпийцам он взывал,

Напитком чудным услаждая.

И я хочу, к вратам тем, Рая,

Что обещал нам всем Христос.

Туда, где пламенеют кущи роз.

Но я – язычник, и в Аду,

В каком бы не было году,

Сирени нет, увы и ах!

Там ждут мученья, боль и страх.

Коли не врут нам всем прелаты,

Надменные Христа солдаты.

Мне не откроет Пётр врата,

Да и зачем та суета,

Когда в саду цветёт сирень,

И под её иду я сень,

Её вдыхая фимиам,

Тот, что возносится к Богам.

И вместе с ним мой дух стремиться

Увидеть всех Богов тех лица

И испытать блаженство духа,

Но, надоедливая муха

Меня на Землю возвращает,

Где кисть сирени восхищает

И чудный майский аромат,

Что восхитительней в сто крат

Духов Шанели и Диора.

Виновница всему богиня Кора,

Весной пришедшая в наш мир

И сотворяя жизни пир.

И мир, вокруг, благоухает,

И Кора бабочкой порхает,

И пляшет с ней богиня Флора,

Пленявшая красой Апполодора.

Когда писал тот «О Богах».

Всё в человеческих руках!

А мы о них слагаем мифы,

Где Боги те – химеры, грифы,

Полны величия и власти.

И где божественные страсти

Кипят у Зевса и Христа.

Мораль друзья, увы, проста:

Всему виновницей сирень,

Которую все рвут, кому не лень.

Сорву и я букет душистый,

И как поклонник её истый.

На стол поставлю средь хором

И превратится старый дом

В сераль турецкого султана,

Где одалиски, непрестанно

Кружатся в танце живота.

Но это не моя мечта.

Пусть одалиски и сераль,

И мне того совсем не жаль,

Достанутся турецкому султану,

Я обижать его не стану.

Я сам владыка всей вселенной,

В плену страстей и жизни бренной.

Смотря на тот букет цветов,

Отдаться неге я готов,

Забыв о всём на белом свете.

За всё сирень, мой друг, в ответе.

За вожделенные мечты

Ответят пусть одни цветы.

И в этом нашем есть вина.

На нас вина, та, не одна.

И через сутки или двое,

Цветы оставим мы в покое.

О, где цветов тех красота!?

Пред нами только пустота.

И веник жухлый и увядший,

И брошен он, как ангел павший

На землю, в грязь и прах веков.

Конец бывает и таков.

22 декабря 2009 год.

Ночь тиха, луна сияет

Ночь тиха, луна сияет

Золотым блином в окне.

Книгу дней она листает,

Топит грусть свою в вине.

Звёзды шалые подружки,

Водят в небе хоровод —

Мироздания игрушки,

В этом танце круглый год.

А в низу, во мраке ночи,

Дремлет весь подлунный мир.

Смежил в неге свои очи,

Выпив сонный эликсир.

Призрачно всё в лунном свете

И в сфумато светотень:

Ночь за это всё в ответе,

Ночь которой думать лень.

Распластавшись над планетой,

Как громадный нетопырь.

Ночь подобно песне спетой,

Улетает в даль и ширь.

Улетает, оставаясь,

Навевая дрёму, сон.

С бездной космоса сливаясь

Отражаясь в тьме окон.

16 июля 2012 г.

Ночь

Заря вечерняя погасла

И грудью ночь легла на прясла,

Окутав мраком степь донскую.

Я днём, по ночи той тоскую,

Весь истомлённый летним зноем,

Чтобы утешиться покоем

И тихим стрёкотом сверчков.

Тогда лишаюсь я оков

Дневных обязанностей скучных