Если вы бутерброд в любом случае вышвырните, намажете другой и продолжите обедать, забыв об инциденте, обе вселенные тут же сольются. Но если это было ваше последнее масло? Тогда в первом случае вы пойдёте в магазин за новым, а во втором отряхнёте хлеб и останетесь дома. В первом попадёте на розыгрыш призов, выиграете машину, а во втором – нет. Вниз- и вверхмасляные вселенные продолжат расходиться.

Но вот машину вы разбили. Постепенно все забыли, что она у вас была. Оба варианта привели к одному и тому же, словно расхождения и не было.

Так всякий раз в момент выбора возникают новые вселенные и снова собираются в единую, если выбор не важен и не ведёт к серьёзным изменениям в истории. Получается «пена вероятностей»: каждый пузырёк-вселенная сливается с соседними и лишь немного выступает за них в тех аспектах, которые отличают именно его.

Если мы попытаемся бороздить такую «пену» на машине времени, то никогда не вернёмся домой: затеряемся среди альтернативных веток. Поэтому Галлифрей создал Паутину Времени, которая не даёт случаться событиям во всех вариантах сразу. Он чётко определил по всей истории и по всему пространству, как события должны происходить. Именно это сделало возможными путешествия во времени.

То есть пены вероятностей больше нет. Зато есть отделённые друг от друга шарики-вселенные, целостность каждой из которых поддерживается галлифрейцами или какими-то другими могущественными существами, достигшими определённого уровня развития.

Глава 7.

Ледяная вода вырвала Тиралика из забытья; он сел на полу, отфыркиваясь. Кругом гоготали краснолицые солдаты в зелёных комбинезонах. Галлифрейцы? Скорее всего – земляне, высокие и накачанные, с широкими бородами, у некоторых кожа коричневого цвета. Один, пониже других и безбородый, больно хлестнул по щеке, потом ещё раз. На просьбу перестать недовольно наморщил нос-картофелину, вынул нечто из кармана и со всего маху хлопнул этим Тиралика по виску.

Оно прилипло: оказалось, диск с монетку, вроде переводчика. Речь солдат сразу обрела смысл. Хотя лучше от этого не стало: сыпались грубости, грязные шуточки насчёт того, какого пола пришелец и как лучше его использовать.

Тиралик вдруг понял, что безбородый – женщина: короткие белые волосы, шрам во всё лицо, коренастая и крепкая. Прикрикнув на остальных: «Прекратили ржать!», – она кинула, сузив веки без ресниц:

– Порядок, паря? Звание, планета, раса, задание. Быстро!

Думает – он военный?.. Вряд ли стоит упоминать свою должность в Оборонном Совете Небесных Палат. Прокашлявшись, сообщил:

– Тиралик-да, с Неклиды, система Лампаданоса, иллиноец. Гражданский. И вы сами не представились, донна.

Слово «донна» вызвало новый шквал веселья. Женщина саданула кулаком ближайшему остряку в живот, тот отлетел к товарищам. Остальные замолчали. Удовлетворённо усмехнувшись и дёрнув щекой со шрамом, она сообщила:

– Ралли Подёнкова, капитан двести четырнадцатого отряда семнадцатого полка Императорской Гвардии. Не знаю такой системы, и расы такой нет. Вы имперские? Откуда взялись жестянки, киберлюди то бишь? Каким образом, кхарр, ваш корабль обошёл наше ПВО и так запросто сел?

Тиралик попытался объяснить, но о галлифрейцах здесь не слышали.

Он наконец разглядел помещение, в котором оказался: высокий и широченный ангар, не меньше танцевального зала Матового Дворца. В нём застыли те самые железные махины, которые уничтожили киберлюдей.

– Говоришь, пилот ваш погиб? – Капитан сощурилась.

Глаза у неё были маленькие, нос картошкой, и назвать эту тумбу из мышц девушкой даже про себя казалось дикостью. Она без церемоний схватила Тиралика за воротник дуплета – плащ потерялся – и вздёрнула на ноги, бросив: «За мной!»