– Вечер добрый! – как ни в чём не бывало, с улыбкой поприветствовал он хозяек.

Даша так просто обмерла, а Мария глядела молча, с недобрым выжиданием. Кирилла это не обескуражило.

– Тёть Мария, отпустите Дашу погулять, – сказал он. – Вернёмся во сколько скажите.

– Ну ты наглец! – изумлённо проговорила Мария.

Кирилл коротко глянул на Дашу, и мать невольно посмотрела туда же – дочка стояла бледная, закусив губку, глядела в пол.

На лице дочки читалось такое страдание, что Мария невольно переменила избранный тон, и вообще, сказала не те слова, что уже готовы были сорваться с языка.

– Какое ещё гуляние?! Дома дел непочатый край – грядки не политы, картошка заросла! Никуда она не пойдёт!

Мария и не собиралась ничего такого говорить, ляпнула, что первое в голову пришло, аж самой неловко стало: да что Дашенька, золушка какая что ли? Девчонка и так безотказная, полдома на ней.

Даша сорвалась с места и выбежала на улицу. Лицо у Кирилла сделалось совсем другим, улыбки как не бывало, взгляд потяжелел.

– Что ж не жалеете вы её? Каково ей про меж двух огней?

– Так отвяжись от неё! – в сердцах воскликнула Мария.

– Не отвяжусь. Только Дашу всё равно обижать не дам. Вот со мной вы делайте что хотите. Ругайте, даже поколотить можете. Но ей-то… пополам разорваться что ли? Она же любит вас, а вы её не жалеете. Да ещё хотите, чтоб и я добавил, – он покачал головой.

– Он мне тут выговаривать будет! Молод ещё разуму-то меня учить! – возмутилась Мария. – По какому праву ты со мной так разговариваешь?!

– Хоть бы по праву сильного, – усмехнулся Кирилл. – Когда слабого обижают, у сильного всегда есть право заступиться.

– Ну ты погляди на него! Всё шиворот-навыворот перевернул! Дарью от тебя защищать надо, а не от меня. От матери обиды никогда не будет.

– А вчера вы с ней что сделали? Она как спичка обугленная. Я её до полуночи ждал. Думал, вдруг улучит минуточку, да прибежит.

– Зря надеялся, – усмехнулась Мария.

– Да я не надеялся. Боялся. Думал – прилетит, а меня нету, ещё больше расстроится. Вы меня не выдавайте, я Даше сказал, что не приходил, проспал.

– Это когда ты успел сказать? – с подозрением проговорила Мария.

– Не важно, – наклонившись к окошку, выходившему на огород, сказал: – Ладно, поговорили. Пошёл я. Страсть как люблю картошку полоть! Есть ещё тяпка?

– Нету! – отрезала Мария.

– Ну, я у соседей возьму, – повернулся к выходу Кирилл.

– Да стой ты, баламут! Куда наладился? Ты всегда такой непонятливый? Не нужен ты здесь, чего не ясного? И помощь твоя не нужна!

– Оно и видно, что не нужна, – Кирилл покачал ногой ходившую ходуном половицу. – Пойду Дарью спасать. Она у вас прям будто падчерица, а не родная дочка.

К соседям ему идти не пришлось – сбоку от воротцев к пряслу были прислонены две тяпки. Выбрав, какая больше подходит к руке, Кирилл направился к Даше. Она, не поднимая головы, сосредоточенно долбила землю.

– Дашунь, а у меня тяпка и вправду скоро любимым инструментом будет! – с энтузиазмом объявил он.

Девушка не подняла головы, наоборот, вроде невзначай повернулась так, чтоб укрыть лицо.

– Ну-ка, покажи, что у нас тут творится? – Кирилл взял её за плечи и развернул к себе, пальцем приподнял подбородок. – У-у-у… вон тут чего! И кому ревём?

– Перестань…

– Да это ты перестань, глупенькая. Ну правда, Дашунь, не об чём уже, – он, как обиженному ребёнку, принялся вытирать ей слёзы.

– Кир… ты не сердись на неё…

– Я и не думал.

– Обманываешь.

– Если хочешь знать, я твою маму давным-давно полюбил, как только узнал, что она классная портниха! Тёща-портниха, это же мечта, а не тёща!

– Да ну тебя! – сквозь слёзы рассмеялась Даша. И в это время взгляд её ушёл мимо Кирилла, лицо переменилось.