– Готовьте Круз. И пусть Устинова отдаст ей свою обувь.

«Результат любой ценой». Но никто не знает, что это за цена. Все видят только красивое шоу, вылизанных моделей в дизайнерской одежде, излучающих праздник. Для зрителей этот день такой же, как и предыдущий, им неведомо, что за двадцатиминутным шоу стоит полугодовая интенсивная работа целой команды высококвалифицированных специалистов-фанатиков, три недели голода моделей, сожженные волосы и лодыжка Устиновой.

– Даша, у нас девочки все вышли, осталась одна модель, но там что-то с платьем. Запускаем общий финал? – кричит мне в ухо выпускающий режиссер.

Я оглядываю всех моделей и вижу, как целая толпа дрессеров кружится над Ким.

– Девочки, построились на финал, – командует режиссер.

– Нет, у Ким последний выход! – кричу я с отчаяньем.

Завершающий образ для показа – как развязка в романе, где наступает катарсис. Это самое сложное и потрясающее платье. Без него нельзя. Это все равно что из фильма «Великая красота» вырезать сцену с фламинго. Платье должно выйти любой ценой. Я подбегаю к группке дрессеров, хлопочущих над Ким.

– Что случилось?

– Она не влезает. Молнию заклинило.

Что ж сегодня с молниями-то?

– Разрезайте молнию и зашивайте на ней.

За секунду платье было распорото, Ким быстро влетела в него, оставалось зашить.

– Даша, мы не можем больше подиум держать пустым. Мы запускаем финал, – бьется в истерике режиссер.

– Нет! Ждите! Нам нужно всего полминуты, – не оборачиваясь, кричу сорванным голосом режиссеру. – Берите еще иголки и шейте в несколько рук, – отдаю распоряжение команде.

Хватаю иголку с первой попавшейся ниткой и лихорадочно приступаю к делу сама. И… слышу финальную музыку. Оборачиваюсь лишь для того, чтобы утвердиться в самых мрачных подозрениях: режиссер выпускает девочек на финальный выход. Мой четко выстроенный мир поплыл… и рухнул. Я почувствовала подступающую тошноту.

Меня кто-то взял за руку и потащил к подиуму.

– Приготовься на поклон, – услышала я бесчувственную команду режиссера.

На поклон я вышла ошеломленная наглостью, порвавшей мое волшебное кружево. Растерянно улыбнулась под яркими софитами, все еще держа иголку в руках, не слыша ничего, кроме сумасшедшей барабанной дроби в висках.

Перед глазами туман. Чувствую липкие прикосновения. Меня обнимают вспотевшие модели. Я слышу слова благодарности и поздравления. Команда хлопает и улюлюкает, встречая с подиума.

– Дорогая, ты наш любимый дизайнер, – окружают меня близняшки.

– А вы мои, – посылаю искренний воздушный поцелуй вдогонку, они уже убегают на следующий показ.

– Даша, спасибо вам большое, что поверили в меня, – чистота благодарных глаз пятнадцатилетней Круз как глоток свежего воздуха в этом ненормальном дне.

– Верь в себя, малышка, у тебя все впереди, даже Неделя моды в Париже, – отдаю свою последнюю частичку тепла. Через пару лет Милана Круз возьмет все мировые подиумы, а сейчас она моя малышка.

За кулисами включили свет, и я увидела пробивающихся через охрану многочисленных гостей.

– Пропустите всех.

В мгновенье ока возле меня и звездных гостей оказались репортеры. Гости с удовольствием отрабатывали светскую хронику. Я принимала цветы и поздравления, не разбирая слов. Слезы душили изнутри, но я улыбалась профессиональной улыбкой, позируя фотографам. Долгожданных звезд, на которых я рассчитывала, за кулисами не было, я подумала, что их задержала пресса или они поспешили на следующее мероприятие.

Затем полились бесконечные однотипные интервью, на которых я работала все с той же улыбкой. «Говори через улыбку», – совет редактора рубрики на ТВ встроился в мой ДНК.