Я решительно перебил моего приятеля:

– Пиши письмо с извинениями! Сейчас же!

– Как можно! – возмутился Дмитрий. – Уж если так сложились обстоятельства, ни о каких письмах и речи быть не может!

– Ей богу, переступи же ты через свою гордость! – Я безуспешно пытался вразумить своего товарища. – Или не понимаешь, как все может закончиться?!

– О какой гордости может идти речь? Ты не был там, потому знать не знаешь, из-за чего именно встрял конфликт.

– Ну так просвети меня!

Поколебавшись мгновение, тот вкратце поведал о случившемся, избегая подробных деталей, однако и без того я сумел понять суть: агрессором выступал мой товарищ.

– Чем ты думал, когда позволил себе такую бессовестную наглость?! Позабыл, кто он таков? – набросился я на Дмитрия.

– Негодяй он, обманщик, вот кто! Рабочие его отзывались о нем именно так!

– Еще и с крестьянами успел пораспускать слухи?! Совсем страх потерял? Мы на чужой земле, тут иные правила!

– По вине этого паршивца страдали многие! Он подл, жесток и жаден! Он не достоин столь роскошной жизни.

– Уж не тебе судить, кто здесь чего достоин, а кто – нет, – довольно жестко произнес я. – Мы всего лишь гости, мы не должны вмешиваться в здешний порядок, а уж тем более – пытаться нарушить его!

– Разве столь бесчеловечное поведение можно назвать порядком?

– Везде разные порядки, уж ты-то должен понимать это!

– Но нормы морали для всех одни!

Я глубоко и порывисто вздохнул, понимая, что спорить с моим другом бесполезно, да и слишком поздно. Это уже произошло, теперь нужно понести заслуженное наказание за остроту языка своего приятеля. А если продолжу спор, то высока вероятность того, что мы и вовсе переругаемся, а уж этого-то сейчас как раз и не хватает. Как можно быть таким самоотверженным глупцом?!

– И что же ты планируешь делать дальше? – спокойно спросил я, пуская на Дмитрия уставший взгляд.

– Ну, на самом деле я хотел попросить тебя о помощи… – смущенно ответил мой товарищ, опуская голову.

Я удивленно вскинул брови, однако догадывался, к чему тот клонит.

– Конечно, я не стану молить его о прощении…

– А подумал ли ты, что будет с теми «бедными» крестьянами? Многие крепостные жалуются на своих хозяев. Ты будешь помогать всем им?

– Нет, конечно. Я не смогу помочь всем им.

– Но ведь таких «паршивцев» очень много! И все они портят жизнь своим крепостным…

– Полно же, слишком поздно о чем-либо думать.

– Никогда не поздно написать письмо и забрать свои слова назад, – мягко улыбнулся я.

– О, нет. Между прочим, я хотел просить тебя быть моим секундантом!

Я не мгновение задумался. Меня охватило странное предчувствие. Мне дважды доводилось выступать в роли секунданта для своего товарища. Тогда меня всегда охватывала тревога, но в этот раз все было несколько иначе.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжал упрашивать Дмитрий, – но сейчас не то время, чтобы отступать.

– Почему?

Повисла напряженная пауза. Я думал. Точнее, конечно, я не хотел, чтобы мой товарищ стрелялся, я скорее обдумывал и прикидывал все возможные варианты исхода событий.

– И что же будет, если я не стану помогать тебе?

Дмитрий в растерянности опустил голову, явно не ожидая такого поворота. Тогда он был, наверное, самым несчастным человеком на Земле.

– Ты ведь хотел возвратиться в К-город! Когда именины у Михаила? Он присылал тебе приглашение! – вдруг вспомнил Дмитрий. – Уж если окажешь мне эту услугу, после дуэли тот час едем в К-город!

– Ах, да как смеешь говорить такое! (исправлено) В своем ли ты, прости господи, уме?!..

Он в самом деле не осознавал всю серьезность сего «мероприятия». И, знаете, играть с судьбою с такой легкомысленностью, совсем не думая при этом о последствиях, не осмелится даже самый последний дурак.