Так, вокруг «гелиоцентрической» системы мироздания и других идей, возрождённых учёными Ренессанса, начало формироваться мировое научное сообщество по образцу Халифата 1-го тысячелетия. Они знали друг друга, писали друг другу письма, спорили, опровергали, публиковали свои книги, статьи, расчёты. Находясь в эпицентре кровавых мятежей, войн, голода и болезней, они следовали за законами Вселенной, беседовали о небесных сферах, ветреных мельницах, насосах и кровеносных сосудах.

Короли и правители всё чаще начинают поддерживать учёных, создавая вокруг них максимальные условия комфорта. Впервые престиж страны начинает определяться не только экономикой, армией и авторитетностью монаршей особы, но и наукой. Открываются школы, университеты, в столицах государств и крупных провинций учреждаются Академии наук. При дворах вводится почётная должность «придворный математик», что придавало особую статусность и королевскому трону, и самому учёному.

При этом, все они продолжали видеть в «незримом», Высшие сакральные основы и, даже Фрэнсис Бэкон, который твёрдо стоял на необходимости сугубо эмпирического прочтения мира, в одном из своих высказываниях сделал следующий вывод: «Заключаем поэтому, что ни один человек, ошибочно переоценивая здравый смысл или неправильно понимая умеренность, не должен думать или утверждать, что человек может зайти слишком глубоко в своем исследовании или изучении книги Слова Божия или книги творений Божьих, богословия или философии; но пусть люди больше стремятся к бесконечному совершенствованию или успехам в том и другом». Кстати сказать эту цитату в последующем возьмёт в качестве эпиграфа не менее знаменитый его соотечественник, биолог-натуралист Чарльз Роберт Дарвин к своей, пожалуй, самой резонансной теории за всю историю науки, которую он изложил в «Происхождении видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь».

Поиск натуралистического познания мира шёл в векторе главенства трансцендентных законов Верховного Законодателя. Объективная реальность понимается, как мысли Бога о мире. Согласно этому представлению Вселенную создал величайший «Математик», величайший «Химик», величайший «Астроном», величайший «Художник», который поручил своим избранникам – учёным рассмотреть поближе картину мироздания, дабы открыть её человечеству во всей палитре красок и многообразии сюжетных линий. Именно эта концепция породила естественные науки в XVII веке, поскольку именно такая модель реальности являла собой важнейший, фундаментальный постулат – если этот мир создал Высочайший разум, значит в этом мире вложены глубочайшие смыслы, которые мы не просто вправе, но обязаны познавать. Весь подлунный мир, это безграничная арена для исследований, подобно тому, как об этом говорится в Священном Коране: «Он сотворил для вас то, что на небесах, и то, что на земле. Воистину, в этом – знамения для людей размышляющих».

Поэтому, например, для Ньютона Вселенная представлялась удивительным, всеохватывающим, идеальным «механизмом», которая управляется Божественной, мистической силой и которую он считал чрезвычайно важным дешифровать, в чём собственно и видел своё предназначение. Один из выдающихся умов XVII века Рене Декарт, несмотря на свой «скептицизм», обосновывал существование Творца и писал, что мы сами сознаем себя несовершенными лишь потому, что измеряем свое существо идеей «совершенства», «значит, эта последняя не есть наша выдумка, не есть и вывод из опыта. Она могла быть внушена нам, вложена в нас только самой Всесовершенной сущностью». Его современник, не менее авторитетный немецкий физик и математик, первый президент Берлинской академии наук Готфрид Лейбниц приводил четыре доказательства Бога: онтологическое, космологическое, доказательство от вечной истины и доказательство от предустановленной гармонии. Он считал, что Господь всегда действует во имя наилучшего и никакая логика не принуждает Его к этому, при этом Он никогда не действует вопреки законам логики, но Он может всё, что логически возможно и именно это делает Его Совершенным. Великий французский механик и физик XVII века Блез Паскаль, «отец» современного вычислительного устройства часто повторял: «Природа заключает в себе совершенства, чтобы показать, что она есть изображение Создателя. Но она же имеет недостатки, чтобы показать, что она – только изображение Его».