Мне опять делали капельницы и давали таблетки, но теперь я чувствовал себя гораздо более здоровым, делал утром зарядку и принимал контрастный душ (хотя то и другое было не так-то просто в организационном плане), а также писал – и на бумаге, и на ноутбуке. В тихий час ходил гулять в парк неподалёку, где однажды приключился казус с мячом.

Произошло это так. На спортплощадке тренировались мальчишки из расположенной неподалёку футбольной спортшколы. Мяч от них улетел и подкатился прямо ко мне. Такое в жизни случалось не раз, и я с удовольствием отпасовал его назад, не прикладывая особых усилий. Мяч благополучно вернулся к ребятам, а я… упал. Это было настолько удивительно, что я не сразу понял, в чём дело. А это был очередной выпад моей послеинсультной вестибулярки, просигналивший о том, что хорошо бы всегда быть начеку.

Позже, когда я решил попробовать, смогу ли бегать, удар по мячу мне ещё не забылся. Так что начал я всего с нескольких шагов бега трусцой. И долго не мог поверить, что бегать получается.

В больнице был ещё один боевой момент – за чистоту речи. Мария Павловна отправила меня к логопеду, и та заметила, что у меня остались проблемы с шипящими согласными. Чтобы было интересно упражняться, я сочинил себе стишок, который назывался «Шепелявый жук»:

Логопеду стишок понравился, как и результаты его применения. Она даже попросила переписать его себе для работы с другими пациентами. Мы с жжжуком пыжжжились от важжжности.

По возвращении домой с улучшенным жужжанием я стал активно гулять, понемногу начал бегать трусцой (и читать книги о беге). Кроме утренней зарядки делал днём небольшую гимнастику на Берёзовой аллее, нашей прогулочной зоне. Осваивал появлявшиеся поблизости уличные тренажёрные площадки. Совершал вылазки в парк Дружбы, в парк Речного Вокзала, предпринимал и более дальние путешествия.

…И много-много чего ещё было, индивидуального и общего.

Чего удалось достичь, стало понятно при общении с нашим давним другом Виктором Гельманом. Он много раз имел дело с людьми, пережившими инсульт, и долго, глядя на меня и слушая рассказы о наших приключениях, удивлённо покачивал головой.

– Нет, – наконец вынес он заключение. – Ты как-то совсем не похож на инсультника.

Никогда я так не радовался, что меня забраковали.

То, что я сам почитал позже об инсультах и повидал в больнице при реабилитации, показало мне, что не только избавление от возможного завершения земной жизни было чудом. Достаточно ограниченное поражение организма и наши успешные сражения за его восстановление – всё это было не менее удивительным исходом.

Совсем недавно, в процессе работы над книгой «Старость или старшесть?», о чём ещё напишу, я прочитал книгу Рам Дасса о старости, где он описывает свой опыт перенесённого инсульта (примерно в том же возрасте, как случилось у меня) и противостояния его последствиям. Параллелей оказалось много, но ему выпало куда более трудное испытание, поскольку рядом не оказалось самоотверженной любимой женщины. То, как он с этим испытанием справился, даже оказавшись прикованным к инвалидному креслу, напомнило мне, что есть куда более героические люди, чем я, и что в истории моих послеинсультных сражений решающую роль сыграли те, кто бились за меня и до сих пор поддерживают больше, чем это заметно.