– Я только что беседовал с отцом по этому поводу и сумел убедить его, что Бардия не запятнал себя кровью брата, – сказал Гистасп, уверенным движением вгоняя сыновний акинак в позолоченные ножны. – Камбиз сам виноват в своей смерти, упав спьяну с лошади и свернув себе шею. Что ты глядишь на меня такими изумленными глазами, Дарий? Ты же был телохранителем Камбиза и знаешь все не хуже моего.

Дарий опустил глаза.

– Это неправда, отец, – негромко промолвил он. – Камбиз не падал с лошади. Его убили.

– Что?! – Гистасп переменился в лице. – Откуда тебе это известно?

– Я заходил к бальзамировщикам-египтянам в тот момент, когда они сняли с мертвого Камбиза одежды, собираясь извлечь из тела внутренности перед погружением его в щелочной раствор, – так же тихо продолжил Дарий. – На теле Камбиза были видны раны от копья и кинжала. Копьем его ударили сзади, на спине была рана глубокая, но не смертельная. Добивали кинжалом, ударами в живот и сердце. Каждый из этих ударов был смертельным. Поэтому непонятно, зачем Камбиза еще душили, ибо он и без этого был уже трижды мертвец.

– А что, были следы удушения? – поинтересовался Гистасп.

– Да, – кивнул Дарий, – и очень заметные. Бальзамировщики сказали мне, что, скорее всего, петлю на шею царю набросили, чтобы он не смог позвать на помощь. Ведь убийство было совершено под носом у царской стражи.

– Значит, по-твоему, сын мой, Камбиза убили его приближенные. Так?

– Да, отец. Я уверен.

– Кто же именно, по-твоему, мог отважиться на это?

– Не могу сказать точно, отец. Однако убежден, что тут не обошлось без Прексаспа. Только Прексасп имел доступ к царю в любое время дня и ночи.

– Так-так, – хмуро произнес Гистасп.

– Ныне Прексасп – самый доверенный человек у Бардии, это наводит на размышления, отец.

– Вот что, сын мой. – Гистасп решительно взял Дария за руку. – Обещай мне не делиться сказанным теперь больше ни с одним человеком, даже со Статирой. И уж тем более с дедом.

Статира была женой Дария.

Дарий поклялся Митрой и всеми богами-язата[11] хранить молчание. Он понимал, что знает опасную тайну. Тех египтян-бальзамировщиков убили, когда они управились с телом Камбиза и уложили мумию царя в тяжелый саркофаг. Было убито и несколько царских евнухов, которые либо что-то видели, либо о чем-то догадывались. Кто стоял за всеми этими смертями? Это была другая тайна, не менее опасная.

– В Экбатаны ты, пожалуй, не поедешь, сын мой, – решил Гистасп со вздохом сожаления. – Пока тебе лучше оставаться подальше от царского трона. Почему ты раньше не рассказал мне обо всем?

– В Сирии мы не виделись с тобой, ведь ты двигался с головным отрядом войска, – ответил Дарий. – В Вавилоне наша встреча была слишком краткой, а в Сузах при тебе постоянно находились посторонние люди, я не мог откровенничать при них.

Гистасп понимающе покивал своим тяжелым носом.

Статира с нетерпением ожидала Дария на женской половине большого дома. Три года она не виделась с любимым мужем из-за затянувшегося египетского похода, который в конце концов закончился смертью царя Камбиза и гибелью большей части персидского войска. На женской половине прочно укоренилась ненависть к Камбизу, погубившему так много персов в угоду своему честолюбию. Кроме того, поход надолго оторвал мужей от жен, многие из персов обзавелись в Египте молодыми наложницами, к которым привязались настолько, что, возвращаясь домой, взяли египтянок с собой. Дети, рожденные этими женщинами, зачастую плохо говорящими по-персидски, были причислены к законорожденным детям, дожидавшимся своих отцов в Нереиде и Мидии. Соседство с ливийками и египтянками было совсем не в радость женам персидских и мидийских вельмож, которые видели, что женщины с берегов Нила не уступают им в красоте, а ростом и статью даже превосходят.