Уже в следующую секунду за невысоким забором-перегородкой из сетки-рабицы, разделяющим участки, раздался истошный лай – это соседская девочка-далматинец среагировала на шум.

Тотчас вскочив, бульдог понесся к забору, описывая полудугу по странной траектории, причем в процессе его бега постороннему наблюдателю могло показаться, что пес вовсе не касается земли короткими кривыми лапками, а летит над свежескошенной травой, как небольшой, но увесистый крупнокалиберный снаряд, и вот-вот пробьет забор, соседскую собаку, стену дома и все прочие препятствия, что встретятся на его четко обозначенном пути.

Однако неуловимо точным движением развернув набравшую скорость тушку кормой в землю, бульдог затормозил точно перед металлической сеткой забора и мрачно-деловито три раза коротко гавкнул. Никакой угрозы, ничего лишнего не прозвучало в этом ответе, но девочка-далматинец вдруг замолкла и, изумленно вильнув пестрым задом, почему-то ретировалась.

– Самэц! – неожиданно для себя издал возглас восхищения Борис.

А бульдог невозмутимо обнюхал сетку ограждения и дал спокойный круг по участку вдоль всего забора, не забывая притормаживать у каждого куста смородины и задирать заднюю лапку.

Территория была изучена, освоена и застолблена в первые же три минуты пребывания на участке. По-прежнему невозмутимый бульдог ленивой, вразвалочку, трусцой вернулся на крыльцо и снова рухнул на пузо, глухо стукнув тугим туловом о доски пола.

Уля засмеялась:

– Вот это герой!

Борис покачал головой. Не ожидал.

Не прошло еще и получаса, как Боря, всегда недолюбливавший эту породу, понял, что бульдоги лучше, чем он о них думал. Во-первых, он был забавным. Стоило лишь посмотреть на пса, на его торчащий из кожистых складок черный пятачок сопящего носа, встретиться с глубокомысленно-озадаченным взглядом выпученных глаз, как непроизвольно хотелось икать и кашлять от смеха. Однако парень нисколько этим не смущался. Не пытался выслужиться перед человеком или произвести впечатление.

Во-вторых, бульдог моментально завоевал уважение. Его невозмутимость, четкость и готовность к партнерству подкупали. А деловитость и подвижность (но только во имя благого дела!) вселяли уверенность и спокойствие. Точно шмель из оркестровой интермедии Николая Римского-Корсакова, он периодически проносился по участку, и в голове любого зрителя в этот момент начинала звучать низкая энергичная вибрирующая мелодия.

В третьих – он излучал дружелюбие. Что немаловажно в общении с чужой и сильной собакой.

В общем, неожиданно для самих себя ребята поняли, что влюбились в найденыша. Что, конечно, не отменяло необходимости разыскать хозяев. И осчастливить их воссоединением с собакой.

Вечерело. Было принято решение – накормить пса, а с утра приступить к активным поискам. А пока Борис съездил в универмаг за собачьим кормом, Уля распечатала стопку объявлений.

Выпивая вечером традиционный чай на крыльце, супруги гадали, как могут звать импозантного четвероногого юношу.

– Он похож на Сэмюэля Л. Джексона из фильмов Тарантино! Может, Сэмюэль?

– Да тут такой характер – он наверняка Буцефал!

Лежащий у ног бульдог вдруг вскочил, не забыв пукнуть, и протарабанил лапками к входной двери, под которой решительно и надул широкую лужу. Развернулся и с любопытством посмотрел на людей. Удовлетворившись реакцией молчаливого изумления, вернулся и улегся в ногах.

– Он извергается, как Везувий, а взгляд зловещий, как у диавола…

Уля и Борис переглянулись. Мысль озвучили хором.

– Вельзевул!

Кажется, где-то прогрохотал гром. Чистое совпадение, впрочем. Приближалась летняя гроза.