Ии’мири удивлённо посмотрела на Рену, когда та вернулась с листьями и побегами, и попробовала несколько штук. Когда Рена объяснила ей, что делает дегустатор, аистиха пришла в восторг.

– Это как раз то, что нам нужно! – сказала она, с уважением глядя на зверька, сидящего на плече Рены, и на неё саму. Девушка сказала, что с радостью одолжит дегустатора клану аистов, а потом спросила, не в силах сдержать любопытства:

– А что там за малыш? Он сидит среди лиан и насвистывает.

– О, это несчастный Ии’руки. – Женщина-аист вздохнула. – С тех пор как его мать разбилась, он больше не хочет летать. Мальчишка – обуза для клана. Ему уже восемь зим, а мы всё таскаем его за собой, когда куда-то летим.

– Что ж, мальчик хотя бы может ходить, – отозвалась Рена. Она задумалась, подыскивая способ затронуть деликатный вопрос, в поисках ответа на который она и пришла в Ликсанту. Убийство. Ей показалось, что момент как раз подходящий. – Ты знала Ии’беру?

«Какой глупый вопрос, – тут же обругала она себя. – Конечно, она знала Ии’беру, ведь они принадлежали к одному клану». Да и клан был невелик – Рена пока насчитала пятерых взрослых, двух подростков и одного ребёнка. Странно, что детей так мало. Наверное, остальные сидели в гнёздах.

– Я знала его, знала. – Из голоса Ии’мири исчезла радость. На лице появилась настороженность. – Мы жили в одном гнёзде.

– О, – только и сказала Рена. – Каким он был? Какой у него был характер?

– Он был замечательным. Лучшим из нас: сильным, гордым и красивым.

Рена незаметно вздохнула. Наверное, не стоило расспрашивать Ии’мири. Конечно, молодой женщине её друг казался гораздо привлекательнее, чем был на самом деле. Ии’мири как будто угадала мысли Рены.

– Я говорю правду! Мы с ним почти ровесники, у Ии’беру было прекрасное оперение, он часто улыбался. Был храбрым. Я уверена, что сейчас он парит с облачными стрижами.

Рена устремила на женщину пристальный взгляд. До сих пор она считала, что преступник был чужаком в клане или, по крайней мере, стал им, совершив ужасный поступок. Дело становилось всё более загадочным.

С наступлением сумерек Рена принялась собирать дрова для костра. Люди-аисты хмуро наблюдали за ней. Прошло немало времени, прежде чем Рене наконец удалось разыскать молодого, едва держащегося на ногах тасса.

– Попался! – Она бросилась на зверька и схватила его так, чтобы он не мог в неё плюнуть. – Я тебя скоро выпущу. Но сначала попрошу разжечь для меня костёр.

Но как только тасс пустил по сухим веткам язык пламени, из группы людей-аистов раздались гневные возгласы. Не прошло и трех вдохов, как к Рене подошёл Ии’кипо.

– Вы должны потушить это, немедленно, – сурово произнёс он. – Это кормовой костер, кормушка для гнёзда, и мы не можем терпеть здесь такое!

– О, простите. Я не знала… – Смутившись, Рена забросала огонь землёй. Маленький тасс шустро сбежал, торопясь вернуться в джунгли. Рена поняла, что люди-аисты не зажигали огонь, даже ненавидели его, потому что не умели им управлять.

Она удручённо смотрела на собранную кучу дров. И что теперь? Как же тогда отпугивать хищников? Рена, конечно, видела в темноте гораздо лучше, чем её новые друзья, однако ей вовсе не нравилась мысль, что придётся провести ночь в джунглях в полной темноте.

К тому же аисты начали расходиться. Один за другим они расправляли крылья и порхали по ветвям к своим гнёздам. Никто не предложил Рене перенести её в одно из гнёзд. Неужели она одна останется на земле?

Наконец она сдалась и подошла к Ии’кипо, который ещё не улетел спать в гнёздо. По его виду было заметно, что он не в лучшем расположении духа. Может, Ии’мири рассказала ему, о чём чужая женщина пыталась её расспросить?