– Да уж… – Антоша глупо хохотнул, – а вот интересно, если так, получается, тот еврей психиатр тоже ожил. Представляете, щас выходит это чучело из кабинета, с головой под мышкой, и бегом за нами, с криком: «отдайте свои мозги!». Гы-гы!

– Не нервируй дам, фантазер, – бросил бывший десантник. – Ну что, ребятки, потопали?

Путешествие оказалось недолгим.

Улица делала крутой поворот, огибающий громаду краеведческого музея, и как только путники миновали его, тут же уперлись в стену все того же плотного белесого тумана, преграждающего движение. Оказывается, эта хмарь не исчезла совсем, развеянная ветром, а лишь отступила, освободив небольшой участок города.

Мутная мгла нависала над ними, высясь до бесконечности, вростая в низкое небо того же цвета. Зыбкая субстанция находилась в постоянном движении, жила своей квазижизнью, буквально физически излучая незримые волны тяжелой голодной угрозы, высасывая остатки решимости, рождая в душе изначальный первобытный страх. Казалось, из глубины белесой мути на путников смотрело само инфернальное изначальное зло.

Борис отвел взгляд и досадливо сплюнул. Таисия тихонько охнула и опустила массивный зад на край тротуара.

Васькин (единственный, на кого, казалось, жуткое препятствие не произвело удручающего впечатления) достал из кармана пятирублевую монету и швырнул ее в колышущуюся дымку. Ни малейшего звука в ответ, будто металл канул в бездну.

Секундная пауза, и дрожащий голос Гиппиус:

– Я туда ни за что не пойду.

– Да никто не пойдет, – отозвался Мельков, – не самоубийцы. Тут и идиоту ясно, что это не обычный туман, а нечто совершенно иное. Что скажете, полковник?

– Что тут говорить? Этот путь закрыт, однозначно. Если нет иных предложений, идем в обратную сторону, вдоль улицы.

Красотка Лиза вдруг споткнулась на ровном месте, с трудом удержав равновесие. В ту же секунду немой Паша Зотов вдруг промычал что-то и указал рукой вперед.

Перекресток.

Их улицу пересекала другая. Вроде бы – вот он, выбор, как у витязя на распутье, куда идти, по которому из трех путей (только камня с надписью не хватает)? Но одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться – альтернативы нет. И правый, и левый проходы поперечного переулка утопали все в той же густой белесой пелене. Оставался единственный вариант – прямо, все по той же улице.

Пройдя еще квартал, путники убедились, что и на следующем пересечении дорог та же картина. Похоже, свободным от пугающего седого марева был только тот проспект, по которому следовало когда-то их маршрутное такси.

– Интересно, – пробормотал профессор, – бывает ли в этой дыре чередование времени суток: день, ночь, смена освещенности?

– Увы, Аркадий Константинович, – вставил военный, – чего-чего, а загадок тут хватает. Может быть вы, со своей высокой колокольни ученого мужа просветите нас, что это за место такое, как мы попали сюда? Признайтесь, уважаемый, наверняка у вас уже сложилась парочка версий на этот счет.

– Если бы… – Мельков одышливо вздохнул. – Первый вопрос: что за сила перенесла нас сюда, зачем, с какой целью? Я, конечно, могу попытаться ответить, привести уйму бредовых гипотез, от дыры в параллельное измерение до экспериментов инопланетян, но все это… интеллектуальная гимнастика, не более, бесполезные рассуждения, они не приведут нас к истине. Любой серьезный ученый скажет: чтобы быть твердо уверенным в чем-то, надо иметь факты. А у нас с вами их нет, ни малейшей зацепки. Без них я бессилен. А строить догадки на пустом месте – бесплодное занятие. Но не все так печально. Хочется верить, что мы в шаге от величайшей тайны Мироздания и, если повезет, познаем ее. Предчувствие этого повергает мой разум в трепет.