Тиллен подается вперед с таким серьезным видом, что я и сама внутренне собираюсь. Словно снова оказываюсь на тонком кабеле между крышами, где нельзя допустить и малейшей ошибки.

– Официально все так. – Сейчас передо мной вовсе не друг, с которым можно обсудить любые темы. Строгий наставник, и я ловлю каждое его слово. – Но у тебя будет еще одно задание. От меня… и от Пальмеро. Очаровать парня. Завоевать его доверие. Узнать секрет эликсира вечной жизни. Помочь перехватить контроль.

– Перехватить контроль? – Я не верю своим ушам. Он просто решил меня разыграть. Конечно, как же иначе? Или это снова очередная его проверка.

– Тебе никогда не казалось неправильным, что такой ценный артефакт принадлежит одной семье? Что они распоряжаются им, как вздумается?

Признаться, я и правда не раз думала об этом. Точнее, каждый раз при взгляде на башню «Ц-мин». Как и большинство кукол мечтала, что однажды смогу попасть туда. Смогу тоже прикоснуться к недоступному.

Но не могла ожидать, что это произойдет так.

– То есть вы с Пальмеро решили, что распорядитесь этим эликсиром лучше. – Я ехидно прищуриваюсь. – С чего бы это вдруг?

Тиллен морщится, будто целиком проглотил лимон.

– Ты столько лет прожила здесь. Бок о бок с нами. Правда считаешь, мы просто хотим занять их место?

– В том-то и дело, – вздыхаю я, совсем не радуясь выпавшим двум шестеркам. – Я вас, как оказалось, вообще не знаю. И не знаю, чего от вас ожидать.

– Резонно, – соглашается Тиллен. Лучше бы начал спорить. Убеждать, что я зря себя накручиваю. Но он продолжает: – Тебе придется поверить мне на слово. Трудно, знаю. Пойму, если пошлешь меня сейчас подальше. Но подумай сама, как все изменится, если доступ к эликсиру будет не только у тех, кто способен за него заплатить. Сколько людей не потеряют близких просто потому, что нет денег на настоящее лекарство.

Эти слова выбивают воздух из груди. Пробуждают воспоминания, которые я все это время прятала глубоко внутри. Так глубоко, что стала считать всего лишь сном. Ведь у куклы не могло быть жизни до Кукольного домика, правда? Почему же тогда глаза щиплет от подступивших слез?

– Это подло, – цежу я сквозь плотно стиснутые зубы.

Тиллен лишь пожимает плечами, словно говоря: «Ничего не поделать». Вслух же произносит:

– Я не могу тебя заставить, Сьюми, сама понимаешь. Если откажешься, тебе подыщут новый дом. Пальмеро найдет тех, кто оценит тебя по достоинству. Только…

– Только каково мне будет жить, зная, что могла попытаться все изменить? – заканчиваю я. – Могла, но струсила.

– Я в тебе не сомневался. – Тиллен вдруг тепло улыбается, накрывает мою ладонь своей.

Меня словно током ударяет. Отдергиваю руку, шиплю разъяренной змеей:

– Не смей!

Сама не замечаю, что волосы из растрепавшейся прически упали набок, оголив оцарапанное ухо. Понимаю лишь в тот момент, когда Тиллен хмурится и спрашивает:

– Кто тебя так? Хотя… можешь не говорить. Огонек, да?

Киваю, сглатываю застрявший в горле комок.

– Она видела, как я вчера уходила с тобой. Она… – с трудом подавляю нервный смешок, – кажется, она ревнует. Глупо, правда?

– Очень глупо, – поспешно соглашается Тиллен. Тянет ко мне руку, но останавливается, безмолвно спрашивая разрешение. Едва заметно киваю. Лишь после этого он поправляет мне волосы и продолжает: – Но тебе больше не нужно о ней беспокоиться.

Я совсем не уверена, чувствую ли облегчение, или досаду от того, что мы не успели с ней как следует поговорить.

– Да, ты мне добавил других поводов для беспокойства, – задумчиво говорю я совсем тихо и замолкаю, отвернувшись.

Гляжу в окно, за которым пролетают облака. Цветные из-за витража, и оттого совсем нереальные.