– Не знаю.

– Сколько они уже живут вместе? Тебе не кажется странным, что тенгир женится на девчонке людского рода.

Берк пожал плечами.

– Меня это не касается, – коротко ответил он, хоть и знал ответ.

– Но родители-то уже тебе подыскали тангиру.

Берк поджал губы и остановился на мгновение.

– Знаю, ты не жаждешь этой свадьбы, – продолжил Кифа.

– Не важно. Иначе родители оставят меня без всего.

Кифа фыркнул.

– Ты всегда можешь вернуться в войско.

– Скитаться по миру не для меня, – устало говорил Берк.

– Что, если твой брак тот самый и твоя жена возродит Тенгира? – Кифа прищурился, заглядывая в глаза друга. – Ты жаждешь возвращения всех этих хваленых богов, которые постоянно будут строить козни друг другу, а страдать от этого простые люди?

– Есть же и светлые боги.

– Почти любой сказ о добрых богах заканчивается тем, что они кого-то наказали, в кого-то превратили. Они пользовались своим положением и магической силой, чтобы показать кто тут главный.

– Люди часто получали за дело, – возразил бурхан земли.

– Ты их защищаешь? Ах, ну да, ты же тоже к ним относишься! У темных богов вообще не было целей. Они творили свои злодеяния ради шутки. Жизнь без планов и целей.

Берк отстранился.

– Похоже, я отношусь к темным. Ненавижу планировать, – он усмехнулся.

– Я всегда планирую свою жизнь, – со злостью в голосе продолжал Кифа. – Но люди твердят, что ты можешь сколько угодно планировать, бог решит за тебя, добьешься ты этой цели или нет.

– Ты считаешь, что разница между светлыми и темными богами в наличии цели? И люди, бесцельно живущие – злодеи?

– Просто я против воскрешения Тенгира и остальных божеств. Мир, который мы создали без них намного лучше.

– Ты не можешь знать наверняка как было. Ведь истории рассказывает человек, – Берк опустил руки и внимательно посмотрел на Кифу. – И вообще, мне не нравится наш разговор.

– Боишься, что я напомню тебе, кто именно разрушил тот мир?

– Ты уже напомнил, – Берк поджал губы.

– Бурханы земли, твои предки во главе с Умай.

– Рогатый Эрлик и Джил, вот кого нужно винить в том, что страдали люди.

– Ветер, – задумчиво произнес Кифа и закивал, вспомнив, где видел Тезера. – Он бурхан воздуха!

Долина Бурча. Кар

Арутан осторожно разматывал бинты на руке больного. Берк стоял рядом, контролируя процесс. Тенгир ловко и уверенно двигал руками, проявляя навыки и опыт, приобретенные во время служения у демиургов. У него была небольшая ладонь по сравнению с вытянутой ладонью Берка. Арутану подходило быть лекарем, самое то держать тонкую иголку или играть на изящной домбре, перебирать струны под грустную мелодию. Берк принялся разглядывать собственную руку. Ему самому бы научиться играть на домбре или кобызе. Он вздохнул. Учиться играть на музыкальном инструменте у него нет времени.

По мере распутывания бинтов, стало видно еще не зажившие раны от ожогов. Сохнувшие корки отлеплялись вместе с бинтами. Арутан продолжил свою работу с особой осторожностью, чтобы не повредить недавно сформировавшиеся ткани и не вызвать дополнительные травмы.

– А ты уже профессионал! – высказался Берк.

Румянец разлился по щекам Арутана и он улыбнулся, не отвлекаясь от дела. Сняв все бинты, он выкинул их в ведро и принялся наносить мазь на пораженную кожу. Он сосредоточенно распределял мазь тонким слоем и изредка наблюдал за реакцией больного, чтобы не доставлять ему больше боли.

– У тебя такие деликатные руки! – заметил Берк и тихонько, чтобы не пошатнуть, положил руку на его плечо. – Ты сделал правильный выбор, став лекарем.

Арутан ненадолго посмотрел на него и улыбнулся, сморщив нос. Берк расплылся в ответной улыбке, наблюдая за довольным лицом Арутана. Сердце бурхана усиленно застучало от сияющей улыбки тенгира, пробуждая приятные трепетные ощущения. Арутан вернулся к нанесению мази, а Берк ошеломленно одернул руку и застыл в своей позе, прислушиваясь к ощущениям. Только что он испытал некое притяжение, которое нельзя назвать дружеским. Он нахмурился и потер глаза, чтобы прийти в себя.