Женя согнал кота, прошел на кухню и включил конфорку под чайником. Противно осознавать, что в такие моменты заботит житейская ерунда вроде квартиры или дурацких бумажек. Не так должно все закончиться. Не так.
В спальне заиграл телефон. Женя бросился на звук. Еще через дверной проем он увидел, как телефон, из-за вибромотора, добрался до края подлокотника и рухнул на пол. Женя стремглав бросился к нему, под ноги попало что-то мягкое и теплое, послышалось возмущенное “Мяу!” и он кубарем полетел вперед, сшибив, по пути, любимое кресло.
Перебравшись через поваленную мебель, Женя, тяжело дыша, взял наконец телефон и нажал ответить, не глядя на номер абонента.
– Евгений Александрович? – спросил строгий мужской голос.
– Да, – все еще тяжело дыша, ответил Женя. Его сердце замерло: с ней что-то случилось? Георгий облизывал поврежденный бок и осуждающе посматривал на хозяина.
– Вас беспокоят из Академии Наук, – все так же строго сообщил голос.
– Да, – тупо повторил Женя, все еще ожидая, что это звонит Марина, а не Академия наук. Лестно, но не вовремя.
– В виду ваших работ о поддержании температуры плазмы свыше трех миллионов градусов в закрытых контурах, ваши знания очень нужны в проекте «Врата». Вы будете переведены в НИИ в Лужниках через два дня.
– Позвольте, – растерянно сказал Женя. – Эти работы я писал десять лет назад. И я не знаю ничего о ваших вратах.
– Это не имеет значения, – прервал его собеседник, еще более строго. – Ваше руководство будет оповещено завтра. Завтра же вам сообщат подробности.
Послышались короткие гудки. Женя остался сидеть на полу, опершись на стену. Затылок холодил бетон. Мысли текли лениво, сталкивались друг с другом и растворялись в вечерней дымке. Врата… Все это как-то неважно, несерьезно на фоне ухода Маринки. Как будто иллюзорно. Как будто этот звонок ему приснился. Телефон неуверенно пискнул. Пришло сообщение: “Меня не ищи. У меня все хорошо. Марина”.
– Ну вот и хорошо, что хорошо, – еле ворочая языком, пробормотал Женя.
Глава 4
Женя остановился перед контрольно-пропускным пунктом и задрал голову. Махина НИИ «Врата» закрывала собой пол неба. По размерам, он ощутимо превышал размеры стадиона Лужники, каким Женя его помнил.
– Документы!
Женя вздрогнул. Перед ним стоял статный военный в сером камуфляже и нетерпеливо протягивал руку. Новоиспеченный зам начальника Физического отдела поспешно вытащил аккуратную карточку со своей неплохой фотографией.
С минуту военный чин всматривался в буквы и цифры, после чего резко выкинул руку с документом вперед:
– Проходите!
– Спасибо, – вежливо начал Женя. – А где мне найти отдел…
– Проходите!
Женю грубо схватили за плечо и протащили через металлодетектор. Он обернулся: хмурые военные уже проверяли документы у следующего служащего. До входа в комплекс ему пришлось идти вдоль сетчатого забора, за которым стояли все те же солдаты, с собаками наготове. Агрессивно настроенные барбосы облаяли его с ног до головы. В воздухе чувствовалось напряжение и нездоровая суета. Все спешили, огрызались, отталкивали друг друга, словно находились здесь не по своей воле. Впрочем, в большинстве случаев, скорее всего так оно и было. Ни в одной стене, ни на одном уровне, не было ни одного окошко. Сплошные белые стены, которые изредка пересекали серые полосы. Наверху торчали решетчатые антенны, совсем крошечные на фоне размеров здания. Справа и слева, вдалеке, виднелись такие же коридоры из сетчатого забора. Между ними лежала взрыхленная земля. С металлических вышек на людей равнодушно смотрели пулеметчики.
Наконец, после третьей проверки, он попал в недра комплекса. Женя шел по бесконечным коридорам. Никаких планов здания или хотя бы подсказок что где находится. Кое-где на стенах указывалось "Зона 5". Один раз ему попалась дверь с табличкой "Зона 4. Администрация и охрана". Но она оказалась закрыта. Под яркими лампами сновали люди в белых халатах и замызганных рабочих комбинезонах; часто попадались сотрудники охраны и мрачные служители Инквизиции. Многие двери были открыты нараспашку, оттуда доносились ругань, взвизгивание неизвестной аппаратуры, иногда – молитвы и песнопения. Люди там оживленно спорили, стараясь перекричать царивший вокруг гомон. Кажется, откуда-то доносился детский плач. Все спешили и, похоже, прекрасно здесь ориентировались.