По его подсчётам до Напаты оставалось пройти ещё столько же дней. Он уже чувствовал всем нутром, что продвигался по чужбине, по земле таинственной страны Куш.

Ночью повернули на запад. Теперь надлежало быть настороже, о чём незамедлительно были даны указания сотникам.

Три дня продвигались по побережью реки, обходя небольшие заводи, кишащие крокодилами. Впереди её поток в широком изгибе отдалился вправо, оставляя людям тишину и необъятный простор своей долины.

С каждым днём всё больше редела хрустящая под ногами и копытами бурая трава, и очень скоро она исчезла вовсе, уступив место такому же по цвету песчанику. Речная прохлада давно сменилась душным жарким воздухом.

Шли ночи напролёт, прихватывая время почти до полудня, после чего до самого вечера отдыхали от зноя в тени навесов. Сторожевые тройки, постоянно сменяясь, отправлялись во все стороны, надёжно охраняя отряд.

Командующий Шурдия подолгу размышлял над сказанным начальником сиенской крепости Расалием. Тот сообщил ему все сведения, связанные с исчезновением людей, но из его слов ничего понятным не становилось. Всё было довольно запутанно и разрозненно. Происходящее здесь никак не могло составить собой единую картину. Вернее, её вообще как таковой не было. Обитавшие в небольших селениях крестьяне, по заведённому издревле обычаю, каждый год, собрав весь урожай, совместно с охотниками уходили со скотом на пастбища, но всегда возвращались обратно. Теперь же, с недавних пор, не вернулось больше двух с половиной тысяч человек. Причём они исчезали с семьями, и ни один из них не был найден. Более того, из небольших египетских отрядов, направленных дважды в поисках селян, вернулось только четверо воинов, из невнятных рассказов которых следовало, что им удалось обнаружить лишь разбрёдшийся скот, да и то далеко в юго-восточной стороне, в чужих землях. Сами же они были явно в неразумном состоянии, страшились своих слов и вскоре, так и не сумев оправиться, скончались. Что произошло с остальными, было неизвестно. Третий посланный отряд, на этот раз состоящий из персидских воинов, пройдя довольно большое расстояние в том же направлении, действительно нашёл домашнюю живность, но ни селян, ни воинов там не увидел. Не было найдено никаких человеческих останков. Следов каких-либо сражений либо присутствия диких кочевников также установлено не было.

Выслушав в очередной раз захваченного с собой персидского воина, что также принимал участие в тех поисках, Шурдия пребывал в раздумьях, сопоставляя пройденный путь с местом последнего нахождения и исчезновения людей, и, понимая, что уже не следует идти к Напате, почему-то уверенно указанной сатрапом, принял окончательное решение: на девятый день отряд повернул на восток. Пройдя одну ночь, он встал лагерем. Вероятнее всего, как полагал Шурдия, здесь должен был двигаться Гурис, и они наверняка повстречаются несколько раньше намеченного срока.

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, когда отряды уже наполовину выбрались из очередного широкого пересохшего речного русла и начали спускаться по покатому склону с нагорья, поднимая пыль до самих небес, к командующему Гурису подлетел направленный вперёд десятник. Он сообщил, что прямо по ходу следования, вдали, виднеются костры. Тут же один из сотников с полусотней персов двинулся туда.

Шурдия не спал. Приближающийся конский топот поднял его на ноги. Вскоре в шатёр вошёл сотник и доложил, что с северо-востока продвигаются войска, замеченные сторожевым отрядом. Лагерь мгновенно ожил. Навстречу был выслан усиленный дозор. Ровные ряды конных и пеших воинов приветственно выстроились в полной боевой готовности, образовав живой коридор перед шатром.