Вновь воцарилась тишина. Мерно потрескивал костёр, тускло освещая людей.

– Ладно. Давайте-ка отдыхать, – повернувшись на бок, спиной к огню, завершил беседу Форкис.

Вскоре все уже спали.

Ещё издали среди непрерывной линии прибрежных скал командующий Гурис увидел широкую расщелину, переходящую у самой воды в ровную, словно огромная столешница, пристань. Приблизившись к ней, передовые корабли дружно пристали бортами к её невысокому каменному поребрику.

Перекинули сходни, и все по команде стали выгружаться.

Чуть в отдалении, на дороге, рассекавшей гряду и спускавшейся сюда, к морю, находились несколько колесниц и целая сотня персидских всадников, тут же умчавшихся вверх.

Встречающий Гуриса военачальник, прибывший из города Коптоса, осведомившись о его здоровье и благополучии проделанного пути, сообщил о том, что два дня назад командующий речным флотом Шурдия уже отбыл дальше, к городу Уасету, названному когда-то Фивами.

Из-за возвышенности к пристани, громко цокая копытами, уже спускался табун, сдерживаемый конными воинами. Приступили к снаряжению лошадей. Началась и погрузка вьюков.

Преодолев на колеснице невысокий подъём, Гурис увидел небольшую крепость, основное предназначение которой заключалось в охранении этой пристани и дороги, ведущей от неё в Коптос. Расположившись возле неё лагерем, войска встали до утра на отдых.

Лишь в этом месте Нил, изгибаясь в своём течении, был наиболее близок к морскому побережью. Дальше по морю пристаней не было.

На рассвете следующего дня две сотни конных персов, сотня пеших египетских воинов и приданные к войскам мастеровые люди и проводники, ведя за собой навьюченных лошадей, возглавляемые Гурисом, двинулись на юг, по направлению к городу Напата, бывшей столице страны Куш, где и должна была состояться встреча с отрядами Шурдии.

На третий день пути дошли до местности, где в обе стороны от Нила, по его берегам, располагался древний город Уасет. Когда-то очень давно, ещё шестнадцать веков назад, при фараонах XI династии в течение непродолжительного срока он был столицей Египта. Его особый расцвет начался пятью столетиями позже тех давних лет.

На западном побережье реки находилась главная его часть, где прежде пребывали властители Египта. Там в окружении скальных массивов раскинулся огромный «город мёртвых», названный некогда некрополем. Почти у самой границы, отделяющей зелень сузившейся речной долины от безжизненных песков, был виден гигантский поминальный комплекс фараона Аменхотепа III, чьи колоссальные статуи внушали всему живому трепет и безраздельное поклонение. На незначительном расстоянии от него возвышались другие знаменитые царские заупокойные храмы, посвящённые памяти Рамсеса II Великого, Рамсеса III, Сети I, и особый террасный храм царицы Хатшепсун.

Невдалеке от этих величественных строений, посреди неприступных, обожжённых светилом скал, когда-то также проживали рабочие, высекавшие гробницы фараонов и знати, а чуть в стороне от них обитали крестьяне, бальзамировщики и храмовые писцы.

На восточном берегу реки находился «город живых». Соседствуя с роскошными дворцами богатых вельмож, благоухающими, великолепными садами из разросшихся тамариксов, сикомор и финиковых пальм, сверкающими гладью прекрасных искусственных озёр, располагались два грандиозных по своей архитектуре древних храма. Среди их строений, вонзаясь в самую синеву неба, искрились золочёные иглы обелисков, высочайших, сужающихся кверху изящных четырёхгранных столбов, увенчанных небольшими плоскими пирамидами. Тут же в солнечных лучах сверкали и вершины расписных пилонов, храмовых башен, выстроенных в виде усечённых пирамид, размещённых по обе стороны порталов, входов в эти святилища. Всюду, молчаливо взирая на человека, величаво громоздились статуи царей. Храмы соединялись длинной аллеей огромных каменных изваяний, загадочных существ, полулюдей, полуживотных, именуемых сфинксами.