«Мне нужно обязательно выбраться на свет», – в его голове как-то очень вязко появилась единственная мысль.

Помогая себе здоровой рукой, он перевернулся вниз лицом и, упёршись в пол лбом и коленями, прижав увечную руку к животу, попытался подняться, но ничего из этого не получилось. Сил хватило лишь выпрямиться. Цепляясь рукой за стену, он стал продвигаться на коленях. У края каждой ступени он осторожно ложился на правый бок, спускал ноги и соскальзывал вниз. Нижнее помещение он преодолел в полусознании, часто останавливаясь, отдыхая, прижимаясь к полу щекой, вдыхая пахнущую камнем пыль.

Перед самой первой ступенью лестницы, ведущей к выходу из этого строения, он долго успокаивался, набираясь сил. Свежий воздух и земной свет, проникавшие сверху, зародили в нём надежду не на жизнь, а на смерть под открытым небом. Опираясь спиной, вытянув назад руку и ухватившись ею за край ступени, через ужасную боль и неимоверную усталость, он всё же приподнялся на ногах. Затем, слегка отдышавшись, он, как прежде, завалился на ступень правым боком, цепляясь рукой и срывая ногти, подтянул ноги. Сердце разрывалось от нагрузок. Каждая следующая ступень давалась всё труднее и труднее. Ему уже не верилось, что они когда-нибудь закончатся.

Прошло очень много времени, прежде чем он оказался на самом верху. Перед ним оставался лишь входной проём. Лёжа на боку в полном изнеможении и бессилии, Хнумхотеп смотрел в небо, понимая, что ему удалось увидеть его. И здесь вокруг стояла звенящая тишина. Оставался последний рывок. И он сделал его. Подтягиваясь разодранными в кровавые клочья пальцами уцелевшей руки, отталкиваясь почти отнявшимися ногами, он выполз наружу и, уже не обращая внимания на боль, откинулся на спину. Неизменная бездонная синева нависала над ним тёплой прозрачностью. Ещё никогда в его жизни она не была так желанна ему и так родна, как сейчас. Он впервые всей душой почувствовал себя её неотъемлемой частью.

– Прости меня, Великая Земля. Тебе я отдаю всего лишь своё бренное тело, да и то истерзанное. Вечному Небу я посвящаю единственное, что осталось у меня, – мою душу, – прошептал он окровавленным ртом.

Хнумхотеп умер. Он был единственным из всех людей, кому удалось дольше остальных продержаться в этой горной долине, среди столь странных, но удивительных строений – величественных пирамид.

Вдали, среди восточных горных склонов, поднимаясь всё выше и выше, оглянувшись на прощание, уходили два синетелых великана. То была последняя Пара, пришедшая в этот чуждый для них мир. Других Пар на этой стороне в живых уже не осталось.

495 год до н. э.

Южные границы Египта, персидской сатрапии, завоёванной вот уже как тридцать лет, простирались до первого порога Нила. Именно туда было решено добираться двумя разными водными путями из главного города Мемфиса, что располагался у самой дельты великой реки, для чего сатрапом Египта, согласно полученному им распоряжению из самого Персеполя – главной столицы Персии, были полностью снаряжены тридцать больших кораблей, из которых только четыре были боевыми, остальные же представляли собой торговые суда, переоборудованные для транспортировки войск. По высочайшему царскому указанию данный флот разделялся на две равные части.

Пятнадцати кораблям надлежало плыть вверх по реке до самого южного города Египта Сиены и по прибытию туда встать там на якоря. Отрядам следовало направляться дальше по суше, держа курс строго на юг. После вступления в земли страны Куш им было велено дойти до четвёртого порога Нила, к её прежней столице Напате, где и ожидать прибытия остальных войск. Вторая же часть флота, пройдя по каналу, соединяющему священную реку Нил с Красным морем, выстроенному около ста лет назад фараоном Египта Нехо и расширенному самим царём Дарием I, войдя в морские воды, должна была продвигаться вдоль её западных берегов до самой дальней пристани, к которой вела дорога из города Коптоса, после чего высадить там отряды и отбыть обратно. Войскам же предстояло продолжить движение также на юг, к Напате, исследуя на пути окружающую местность.