– Надеюсь, ты помнишь, что я вызвал тебя на дуэль, – сказал Маланьи. – И, надеюсь, что когда придет ее время, ты будешь готов сразиться со мною в честном бою.

– «Да, – подумал Даниэль с сарказмом, – уж в Вашей честности мне сомневаться не приходится. Интересно, а что, по его мнению, означает быть готовым, если они меня ни к чему не подготавливают? – возник у мальчика справедливый вопрос. – Что ни говори, истинно – бой на равных».

– По моей милости, незадолго до начала дуэли, ты будешь ознакомлен с некоторыми препятствиями. – Продолжал Тортоломио. – Надеюсь, ты способен чувствовать благодарность за снисходительность к тебе.

– А чем я снискал столь великую милость? – Спросил Даниэль, прилагая не малые усилия, чтобы скрыть негодование и не ответить тщеславному ровеснику, как тот заслуживал.

– Разумеется, ты сам не мог снискать моей милости, заслужить ее тебе не под силу. – Ядовито ухмыльнулся Маланьи. – Но я – человек с большой душой. И, как видишь, желаю добра даже своим врагам, – ведь ты мой враг. Тебе будет полезно хоть что-то знать о дуэли. К тому же, мне не хотелось бы потерять противника при первом же препятствии.

– «Вот это уже более правдивое объяснение Вашей снисходительности, – подумал пленник. – Вам хочется поиздеваться надо мной вдоволь, проведя через все ужасы. Иначе, дуэль не принесет Вам наслаждения. Ну что ж, хотите развлечься, так развлечетесь. Я уверен, Вы увидите даже больше, чем ожидаете». – В глазах Даниэля мелькнул озорной огонек, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Тортоломио, отчего тот заметно поежился.

– А каковы условия игры? – спросил пленник уже вслух.

– Условия таковы: если побеждаю я, то ты становишься моим слугой, или же… – гость фальшиво улыбнулся, – или же, будешь превращен в какое-нибудь животное. Заметь, я предоставляю тебе выбор.

– Ну, уж лучше второе, чем первое, – буркнул Даниэль неслышно.

– А если, вдруг, победишь ты, то я…, то мы…, то наш великий род уступит свой трон какому-нибудь ничтожеству. – После этих слов, Тортоломио закинул голову назад, и громко расхохотался, видно подобная мысль показалась ему слишком нелепой и забавной.

Просмеявшись, Маланьи поднялся с кресла и, добавив: – «Дуэль состоится шестнадцатого дня месяца Тортоломио седьмого», – важной походкой прошествовал к двери. Уже у выхода он вдруг остановился и, повернувшись, метнул взгляд в сторону столика, на котором стояла ваза с сухими ветками.

Перехватив взгляд противника, Даниэль вздрогнул. – «Нет, только не это» – промелькнуло у него в голове. Пленник надеялся, что Тортоломио исчезнет, не потрудившись заглянуть в вазу, но тот не исчез. Полминуты спустя он уже стоял у стола и обеими руками шарил в гербарии. Очень скоро нащупав что-то твердое, юный повелитель бросил колкий торжествующий взгляд на своего пленника, желая увидеть его реакцию. Но Даниэль смотрел с явным безразличием, за которым скрывалась сильная тревога. Тортоломио вынул камень из вазы и присмотрелся, его лицо выразило недоумение. Маланьи презрительно фыркнул.

– Ты коллекционируешь камешки? – спросил он.

– Да, а что здесь необычного?

– Да ничего, для таких, как ты. Я же коллекционирую брильянты.

– «Твои бриллианты – обычные стекляшки в сравнении с сокровищем, которое ты сейчас держишь в руках. Если бы Вы только знали, о, великий повелитель, как глупо сейчас выглядит Ваша персона». – В мыслях Даниэль даже засмеялся. Но сердце в его груди сжалось от опасения, что противник оставит стардейский камень себе. Связанный по рукам и ногам, он с болью наблюдал, как Тортоломио, небрежно вертя находку в руке, удаляется к выходу. Вдруг, Даниэль встрепенулся и громко сказал: