Show me live, my friend

You say you know it so well

You say it's easy, I'm just blind

And trust my life in faith

No no more, no more, say no more, say no more

Oh give me strength my friend

Oh give me hope, a hand

Steelheart "Say No More"^>1

Рома красился в такси. Ему часто приходилось накладывать грим самому, чтобы сэкономить время – во время крупных мероприятий у персонала дел под завязку. На очередной дорожной яме парень выругался и стер со щеки лишнюю пепельную линию.

Он зашел через черный ход, на ходу натягивая на плечи латексные ремни. Затем проскользнул мимо кабинета начальницы. Там замер, вернулся и заглянул внутрь. Быковой на месте не было, а это значит, что она уже в зрительном зале. И, скорее всего, готова убивать.

– Ладно, может, ещё успею, – парень забежал за кулисы, ненароком споткнувшись о чью-то сумку, и заглянул на сцену – его декорации. До выхода минута, не больше. Он глубоко вздохнул, выравнивая дыхание, и размял шею. Понеслась.

Привычные ноты, привычные движения. Во время выступления Рома никогда не отвлекался – он был настоящим профи, погружался в процесс с головой. И наслаждался им. Можно приписать это ответственности, можно тщеславию, но Коваленко действительно знал свое дело. Правда, к таким казусам он не привык.

Меньше, чем за секунду, в голове у него пронеслось мата больше, чем существует в словарном запасе прораба – какой-то, простите, "мудак" выперся на сцену во время его номера. Или это начальница устроила ему такой показательный экзамен?

В любом случае, нужно приступать к делу. Музыка играет, зал в ожидании. Возможно, это всё даже к лучшему…

***

Демон несколько мгновений смотрел на Ангела презрительно, пока эту эмоцию не сменила шальная улыбка.

"Это что, вызов? – подумал Саша, когда брюнет вдруг развернулся к зрителям, начиная плавные уверенные движения. – Я не смогу так же. Что мне делать? Уйти? Сидеть тут? Черт!"

Тело парня как будто действительно сковали цепями, дыхание его спёрло, а дым и свет прожекторов слились в какой-то пьянящий разноцветный туман, – Саша запаниковал.

Из этой исступленной растерянности Князева вывела холодная рука, резко поднявшая его лицо за подбородок. Испуганные серо-голубые глаза встретились с мутно-зелёными – снисходительными, дерзкими, но внушающими уверенность.

– Двигайся, – произнес Рома одними губами и отстранился.

Саша поднялся, но тут же был опущен на колени всё той же ледяной демонической рукой. Ответная реакция последовала незамедлительно: Князев метнул в сторону обидчика строптивый взгляд. Тот издевательски ухмыльнулся, продолжая свои восхитительные движения в ритм музыке.

Когда Ангел, ведомый "дьявольской" игрой, совершил еще одну попытку подняться, Коваленко притянул его за цепь на шее и застыл. Воспользовавшись моментом, Саша схватил его за горло, а затем оттолкнул, отходя на другой конец сцены. Там он замер, как будто его что-то удерживает. Рома отметил про себя, что этот парень не так уж плох.

Их противостояние длилось еще пару минут, пока Саша, во время самого апогея песни, не сбросил к ногам Демона свои цепи. Тот раздраженно отшвырнул их и уселся на стоящий посреди сцены стул, опустив голову на ладони. Освободившийся Ангел, увидев это, вернулся и протянул Демону руку. Музыка стихла, а занавес уже опускался, когда брюнет изумленно поднял голову.

…

Парни слушали взрыв аплодисментов, тяжело дыша и всё ещё глядя друг на друга. На оба лица невольно наползли довольные улыбки. Первым опомнился Рома:

– Быкова должна мне премию, – сказал он, поднимаясь со стула и направляясь в гримерную.

Саша молча пошел за ним, не до конца соображая, что произошло. Он, наконец, заговорил к Роме, пока тот спешно стирал жалким спонжиком свой внушительный грим, только размазывая тот по лицу.