Вода никак не нагревалась, что не удивляло. Газ и электричество едва-едва теплились в ее малюсенькой квартирке. Недолго думая, она встала под ледяную воду. И даже не поморщилась – взяла с полочки обмылок и принялась тщательно намыливаться. «Не примешь крещение – попадешь не в рай, а в чистилище», – сказал ей как-то некий господин, направив на нее ледяную струю из шланга на одном из праздников, на которых ей случалось работать. Вспомнив о том эпизоде, усилием воли она подавила дрожь: в жизни ее было немало мгновений куда более худших, чем самый жуткий ее кошмар.

Утреннее свидание было ничем не примечательно. Это означало, что она не ожидала никаких осложнений, всего лишь еще один сеанс с одним или несколькими мужчинами или же с женщиной (имя, которое назвал ей Патрисио, было мужским, но она уже привыкла к разного рода сюрпризам). Речь шла об одном из отелей на бульваре Кастельяна. Она пришла, как всегда, вовремя, направилась к стойке регистрации, назвала имя, и после небольшой паузы ей сказали, чтобы она, «если вы будете так любезны», подождала вон в той гостиной – рука поднялась в указующем жесте. Она поблагодарила и отправилась туда, не обращая ни малейшего внимания на провожавшие ее взгляды. Отель был большим и роскошным, но она вела себя в подобного рода заведениях совершенно естественно. Интерьер гостиной состоял из пары бильярдных столов полированного красного дерева, постера с изображением оссобуко[5] и мраморного пола в середине комнаты, обставленной мягкими диванами. Она не присела, осталась стоять. Вокруг керамического кувшина с ветками жасмина лежало несколько старых журналов.

Это случилось как раз тогда

они взглянули друг на друга

когда она увидела фото на обложке одного журнала.

они взглянули друг на друга, рассеянно

Тревога, которую вселило в нее это случайное открытие, заставила ее допустить пару промашек с клиентом (он оказался, в конце концов, мужчиной). К счастью, этот тип был пьян и не обратил внимания.

Они рассеянно взглянули друг на друга.

Автобус высадил ее у входа на территорию кондоминиума, девушка бесшумно прошла по тротуару и остановилась за его спиной в тот самый момент, когда открывалась железная дверь. Он ощутил ее присутствие и обернулся. Они молча смотрели друг на друга, словно каждый ждал, что заговорит другой.

– Ты здесь… живешь? – осторожно спросил мужчина.

Она отрицательно покачала головой.

Плотные тяжелые тучи придавали объем небу, нависшему над головами. Дождь все еще сеялся. Из приоткрытых губ девушки вырвался парок. Казалось, она, не решаясь что-либо предпринять, ждет нового вопроса.

Вдруг лица превратились в знаки, почти в слова, а дрожащие губы раскрылись. Оба, сами не ведая как, одновременно поняли, что происходит.

Изумление захлестнуло, почти сбило с ног, и Рульфо счел за лучшее совладать с ним, спокойно побеседовав в салоне машины. Спустя полчаса оба уже хорошо знали как имена друг друга, так и детали своих кошмарных снов. Девушка назвалась Ракелью, но это имя могло быть и псевдонимом, поскольку говорила она с сильным акцентом – то ли центральноевропейским, то ли, с еще большей вероятностью, одной из стран Восточной Европы. На взгляд Рульфо, ей было лет двадцать. Ее волосы струились по спине подобно волнистому, цвета воронова крыла водопаду, а кожа была ослепительной, почти мраморной белизны. Густые брови, огромные глаза – черные-пречерные, чуть раскосые – и губы, подобные таинственному живому существу с красноватой плотью, делали ее лицо чарующим, но в то же время и странным, каким-то далеким. Она сидела на переднем пассажирском сиденье – прямая, не глядя на него. Кожаная курточка, обтягивающая бедра мини-юбка и кожаные сапоги, дополненные черными чулками, составляли все ее одеяние; под одеждой изгибами змеи проступали соблазнительные формы этого удивительного тела. Это была самая красивая женщина из тех, что когда-либо занимали переднее пассажирское сиденье в его машине. Самая красивая из тех, кого он когда-либо знал. Даже Беатрис не поразила с такой силой его воображение при первой встрече.