Подарок разочаровал. Среди пинцетов, зажимов, ножниц Зорге обнаружил только один инструмент, который можно было использовать как оружие – скальпель. Но скальпель всё равно был лучше, чем ничего. Он был похож на небольшую хищную рыбу, может быть, барракуду. Зорге внимательно осмотрел лезвие. Ни одной кляксы ржавчины, скальпелем явно ни разу не пользовались. Зорге опустил его в карман, раздумывая, не стоит ли насадить инструмент на какое-нибудь древко на манер копья, и решил, что не стоит. Копьё не даст ему преимущества в дальности действия перед ружьём, а скальпелем можно нанести скрытый удар, прикинувшись подавленным и сдающимся в плен. Вопрос только в том, станут ли его брать в плен, но сейчас думать об этом не было смысла. С оружием он почувствовал себя лучше. Зорге направился к выходу, думая о том, что, может быть, в этом лагере есть тир и стоит его поискать. Здесь же наверняка играли в «Зарницу» или «Захват флага», может, и тренировали юных стрелков. Перед тем, как выйти наружу, Зорге высунул голову и внимательно осмотрелся. Ничего, кроме кустов, деревьев и неба.

Он выбрался обратно на тропу с остатками асфальта и решил, что тратить время на поиски тира не стоит, скорее всего, его здесь нет, а если и есть, шанс найти пригодное к использованию пневматическое ружьё близок к нулю.

Скальпель уютно устроился в правом кармане пальто и через каждые несколько шагов Зорге украдкой через ткань дотрагивался рукой до его твёрдой поверхности, а потом достал его и понёс в руке, как будто это был обоюдоострый меч, а не медицинский инструмент.

Пробравшись между несколькими разрушенными беседками, Зорге оказался на развилке. До сих пор ему удавалось не думать о том, что произошло здесь в его детстве, но подсознание, как опытный шулер с краплёной картой, сразу подбросило информацию о том, что направо – к костровой, большой площадке, где устраивались большие общие праздники, а налево – к санитарному блоку с душевыми и туалетами, в которых раковины были специально низко расположены для мытья ног. Зорге почти физически ощутил озноб от струй холодной воды на своих щиколотках. Это опять подсознание выполняет работу, о которой его не просили.

Заросли стали гуще, а дорога пошла под уклон. Где-то впереди должны быть главные ворота с большой стоянкой перед ними, где обычно останавливались автобусы, привозившие ребят (забытьзабытьзабыть). Зорге дёрнулся от этого намёка на воспоминание о случившемся в лагере, как от укола. Сейчас нужно увести мысли в правильном направлении, чтобы память не утащила его в мёртвую ледяную полынью. Размеренное дыхание и необходимость следить за холодными колючими ветками боярышника, которые норовили нанести тяжёлые, но совместимые с жизнью ранения, помогли Зорге установить контроль над рациональной частью мозга. Автобусы с расшалившимися детишками уезжают куда-то за горизонт сознания, но Зорге знает, что в любой момент они могут вернуться.

Трудно пробираться через густые заросли в кашемировом пальто, как будто сотня лилипутов пыталась удержать Зорге на месте. Он согнулся и прикрыл рукой голову, чтобы случайная ветка не хлестнула по глазам. Взгляд был направлен вниз, и Зорге немного расстроился, когда увидел, что его новые туфли безнадёжно испорчены. Они теперь стали похожи на бутсы, в которых маленький Зорге играл в детстве в футбол, когда вместо настоящего мяча использовали скрученные в клубок остатки шкур, принесённые кем-то с кожевенного комбината. Опять воспоминание о детстве, которые могут завести в опасную сторону. В пионерских лагерях дети тоже играли в футбол.