Любили ли её? Разменяв пятый десяток лет, она была уже твёрдо уверена, что нет. У людей, случавшихся в её жизни, к ней всегда было потребительское отношение. Хотя одна история всё-таки была. Когда Кире было лет пятнадцать, она ушла из дома. Из-за отчима. Приставал. К отцу не пошла – у него на тот момент отношения начинались, и она не хотела быть помехой. К Мусе тоже – там свои проблемы были. Кире ничего не оставалось, кроме как податься к подруге, которая на том участке жизни ей заменяла сестру. В подружкином дворе жил парень – намного старше Киры, и, слово за слово, между ними пробежала искра. В итоге как-то раз его мать пришла к матери подруги и после долгого разговора забрала Киру жить к себе.

Такого отношения к себе Кира в жизни больше не встречала. Ни грубого слова, ни упрёка. Школу окончила у них. Паренёк за столько времени её даже пальцем не тронул, а потом начал резко встречаться с той самой сестрой-подругой. Кира тогда уже смогла жить самостоятельно и ушла, а через месяц общие друзья сказали, что его больше нет. Как оказалось, он знал, что ему предстоит сложная операция, с которой живым он может не вернуться.

На похоронах его мать отдала Кире треугольником сложенное письмо. Сказала: «Он велел отдать, если не вернётся…» А в письме было столько нежности и извинений. Что подвёл, что разрыв был специально, чтобы ей потом не так больно было. Вот такие были отношения… А больше вспышек в её жизни не было. Только «пакеты», сквозь дырки в которых выпирали сплошь кулаки побоев и приёмные покои травмпунктов.

Кира уже готовилась отдаться Морфею, когда телефонная трубка взорвала тишину саларьевской «однушки» высокочастотным рингтоном мессенджера. Звонил муж. Был неизведанно нетрезв. Говорил несвязно, тянул слова и глотал окончания. Начал традиционно с упрёков в долгом отъезде и отсутствии перспектив воссоединить семейство в близлежащей перспективе. Потом перешёл на «свежатинку» …

– Как ты считаешь, образование сильнее где? В столице или здесь у нас? – сделал он заход издалека. По всему было понятно, что эту «домашнюю заготовку» он обмозговал заранее, – Я тут подумал, а почему бы Тоське с Женькой не перевестись учиться к тебе. Вам втроём там, по любому, веселее будет. У девчонок в столице перспектив-то, по любому, будет больше. А там и я к вам подтянусь, только дела здесь кое-какие доделаю…

Сказать, что Кира была ошарашена таким заходом – всё равно, что ничего не сказать. К такому повороту событий она была явно не готова. К тому же не для того она так долго замышляла и готовила свой «побег».

– Послушай, а как же Тоськина ипотека? Да и Женьке рожать со дня на день. Тем более у неё муж. Как он воспримет её переезд?

– Муж объелся груш, – супруг пьяно гоготнул в трубку, – Да и рожать в Москве, по любому, лучше, чем у нас. В Москве врачи лучше и условия круче. Я по телевизору тут видел…

Внезапно с той стороны трубки отдалённо донёсся мяукающий женский голос: «Котик! Ну, ты там скоро? Хватит отдыхать, девушки уже легли и просят! Я горю…»

– Вот чёрт, – пьяно ругнулся в трубку супруг и связь оборвалась.

Кира несколько раз пыталась перенабрать, но «абонент» был уже «не абонент». Не понимая, что вообще происходит и не смотря на поздний час, она набрала номер Тоськи.

– Привет! Папу позови к трубке, пожалуйста! Никак не могу ему прозвониться, видимо телефон разрядился…

– Привет, а папы дома нет.

– А куда он ушёл?

– Кира, ты что дура? Он, как ты уехала, дома практически вообще не появляется! Так, только переодеваться иногда заходит, да пожрать … – голос Тоськи был непривычно дерзок, – Ты вообще понимаешь, что ты с нами натворила? Ты своим отъездом нам всю семью разрушила! Взорвала! Он, если раньше и гулял, то тайком, урывками. Без вреда для семьи, а теперь вообще с катушек слетел! Проклинаю тебя!!!