Полицейский не особенно заинтересовался ее словами и равнодушно ответил:

– Он мог принести стул.

– И что, отнес его назад? А потом вышел?

Мужчина пожал плечами:

– Ну, допустим, мог и отнести, если ему так велели. Так что во-вторых? – Теперь он все-таки слушал внимательнее.

– Во-вторых, он не мог бы открыть дверь, даже стоя на стуле. У нас замок заедает. Я еще позавчера говорила. – Она бросила презрительный взгляд на отца.

– Что значит «заедает»? – Полицейский, нахмурившись, смотрел на родителей.

Отец медленно кивнул:

– Да, действительно, у меня просто руки не дошли. Защелка очень тугая. Надо потянуть дверь на себя, тогда откроется.

Тошно было смотреть, как они двадцать раз открывали и закрывали дверь.

Полицейский многозначительно хмыкнул. Он пытался решить эту задачу. Шестилетний ребенок пропал ночью из квартиры на шестом этаже. Самостоятельно отпереть дверь он вряд ли мог. Остается балкон. Или, что тоже не исключено, причастен кто-то из членов семьи. Да, это могло казаться невероятным, но он уже сталкивался с такими вещами. Необъяснимая жестокость, странные поступки. Так что все может быть. Он встал.

– Я узнаю, что насчет опроса соседей. Вам советую пока написать в родительскую группу детского сада – есть ведь такая? Вот. Напишите, обратитесь к родителям за помощью. Вдруг кто-то заметил нечто странное, видел или слышал. Может, и узнаем что-то полезное. Соцсети, конечно, зло, но сейчас они нам могут очень помочь.

Мама кивнула, вскочила с места и бросилась за телефоном, но написать ничего не успела. Как только за полицейским закрылась дверь, отец почти насильно завел ее в спальню и плотно закрыл дверь.

Полина, все это время сидевшая с вытаращенными глазами, схватила мобильник и пошла к себе. Майя тоже хотела уйти в свою комнату, но ее остановил крик из комнаты родителей.

Отец всегда злил ее каменным спокойствием, упрямой уверенностью в своей правоте. Она называла это упертостью. С ним было невозможно спорить – любые аргументы разбивались о его самодовольство. «Потому что я так сказал!» – было его любимой фразой. Кто мог при этом настоять на своем?

Роби был еще маленький и послушный, он просто любил всю семью и ни с кем не ссорился. Хитрая Полина редко конфликтовала с родителями, ей всегда было проще согласиться, чем что-то доказывать. Поэтому все шишки вечно валились на Майю. Она с детства ненавидела, когда ей указывали, терпеть не могла нудных наставлений. А отец, как будто нарочно, подбирал самые длинные объяснения, почему так поступать неправильно. Из них двоих она была огонь, а он… даже не вода, а лед, если можно так сказать. Все их ссоры разнимала мама. Она вечно успокаивала Майю, рассказывая, как сильно папа ее любит. Да, очень заметно было. Неизвестно, что мама говорила отцу, скорее всего то же самое. Как его любит Майя. Ну да.

Сейчас кричал именно отец:

– Почему ты делаешь вид, что не понимаешь? Время уходит! Ты же все сама знаешь! Так зачем прикидываешься, что веришь в эту чушь насчет похищения? Мы теряем время! Я помню, помню, что было десять лет назад! Девочка не пострадала, это главное! Она жива, и она с нами! Я жизнь бы за нее отдал, ты знаешь, но дело было не во мне!

Мама что-то неразборчиво выкрикнула, а он перебил ее:

– Да мне плевать, хочешь ты или нет, я все сделаю сам! Я позвоню ей! Ее номер…

Майя почувствовала, что ее начинает знобить. Такое с ней бывало от волнения. Как он смеет орать на маму, особенно сейчас, когда ей так плохо? И о чем вообще речь?

В спальню родителей можно было войти, только постучав, таковы правила. Она распахнула дверь без стука. Сейчас он ей прочитает нотацию насчет норм поведения в обществе. Да плевать!