– Тогда нам остаётся пройти три дня пути. Может быть, выслать людей вперёд, пусть хотя бы узнают, что там творится? – предложил старый воин.

– Вышлем, когда останется один день. Людей мало. Нужно беречь их, – женщина взглянула на собеседника.

Тот одобрительно кивнул, поднялся и, как-то грузно и тяжело ступая, направился отдавать распоряжения воинам.

«Он сильно устал. Ему нужно отдохнуть. Очень нужно. Да сохранят его небеса!» – глядя ему в спину с благодарностью, теплотой и нежностью подумала она.

Остаток дня и всю ночь люди отдыхали, набираясь сил. Старший к утру был свеж, его движения были точны, шаги уже не были тяжеловесными.

Все понимали, что им предстоит долгий переход, но, видя уверенность в своём вожаке, они были бодры и готовы следовать дальше, каким бы трудным ни был этот путь.

Недавняя победа, пусть всего лишь над небольшим отрядом врага, и довольно продолжительный отдых хорошо отразились на молодых саках. Они были не так мрачны, как прежде, и даже не скупились на слова, как это делали обычно, подражая взрослым, а уже тихо подшучивали друг над другом, видимо, вспоминая свои ночные подвиги во время боя.

Обойдя небольшой лагерь, оглядывая воинов, старший явно ощущал спад напряжения среди них. Вновь уверенность в себе и товарищах царила в отряде. По всему было видно, что впервые, с самого начала этого похода, люди расслаблены именно до той степени, какова желательна и нужна для воинов в обстановке войны. Она давала возможность в случае необходимости мгновенно собраться и быть готовыми ко всему без замешательств и суеты. Старый воин был доволен происходящими переменами.

На рассвете караван вновь двинулся в путь. Хорошо отдохнувшие кони, чувствуя приподнятое настроение своих хозяев, ощущая их лёгкое, точное и уверенное управление, двигались игриво, едва сдерживая порывы ринуться вперёд, обгоняя друг друга.

Высланный вперёд отряд из трёх воинов, с которым ушёл сотник, решили дожидаться здесь же, разбив лагерь на берегу Каспийского моря. Особо подходящим для размещения это место нельзя было назвать, но и менять его до возвращения разведки не следовало.

Никто в караване, кроме старшего, никогда не видел этого моря и теперь все, помимо дозорных, устремились к его берегу, но подойти к воде в наступающих сумерках, не зная удобных спусков, они не могли.

Огромные пласты из затвердевшего песка и известняка громоздились слоями высоко над морской гладью. Стоя на их краях, невозможно было понять, как далеко внизу под ногами находится вода. Кто-то со всего размаха бросал туда камни, но грохот волн не давал ему услышать всплески.

Несмотря на суточный переход, свежий морской ветер своей сыростью и прохладой очень быстро взбодрил людей, настраивая их на решительные действия.

Пленник расположился недалеко от костра, прислонившись спиной к небольшому валуну, вытянув ноги и безвольно опустив голову.

Огонь от сильных порывов ветра порой почти затухал, но через мгновенье вновь вспыхивал и стелился языками низко над землёй, выбрасывая в стороны яркие искры. Он то ненадолго впускал мрак в ближнее пространство, то вновь освещал его причудливыми тусклыми всполохами.

Неподвижная поза пленного насторожила женщину, она подошла к нему и поначалу лишь попыталась вглядеться в его лицо, присев перед ним на корточки. В темноте за густой бородой, разросшейся почти по всему лицу, рассмотреть толком ничего не удалось. Коснувшись пальцами жёстких густых волос на его подбородке, она слегка приподняла ему голову и постаралась прислушаться к его дыханию. Он никак не отреагировал. Его веки были опущены и не разомкнулись даже при её прикосновении. Пленник пребывал в забытьи. Взяв его за руку, она сразу ощутила исходящий от него жар.