– А, старый знакомый по имени Форкис! Как твои дела? – пророкотал он, приветливо улыбаясь, но не остановился, а прошёл мимо него.

Юноша растерянно молчал.

– Я очень спешу. Если хочешь, то можешь пройтись со мной до гавани, – не оборачиваясь, предложил ему Пифагор. – К тому же мы должны были завтра встретиться с тобой, не так ли?

Форкис поспешил за ним, удивляясь тому, что он помнит его имя.

– Если бы ты, Форкис, не повстречался мне сейчас, то мы бы больше не увиделись, – повернув на ходу к нему голову, вновь удивил мужчина.

Они быстро спускались к набережной.

– Я уплываю с этого прекрасного острова. Наверное, даже навсегда. Вон, видишь корабль? – он указал палкой на судно, что стояло ближе всех у мостка. – Вот на нём. Всё уже погружено, остался только я.

Форкис почти бежал возле него.

Они подошли к началу мостка, где стояла охрана.

Пифагор остановился, повернулся к юноше, по-доброму взглянул ему в глаза и с теплотой в голосе произнёс:

– Прощай, юноша. Думаю, тебя ожидает удивительная судьба. Больше ничего не спрашивай, я всё равно не успею ответить. Если ты по-прежнему хочешь узнать значение своего имени, то завтра поутру появись в доме Поликрата и спроси Демокеда. Он предупреждён мной о твоём приходе.

Пифагор стремительно зашагал к кораблю. Вскоре небольшое судно вышло из гавани в открытое море.

Форкис ещё долго стоял бы на этом месте, провожая его взглядом, но бдительный стражник прогнал его, громко топнув ногой о доски, при этом пугающе нахмурив густые брови.

Бронт возвращался с рынка, неся различную еду. Прежде для него такое хождение не было особо приятным занятием, но сегодня он спешил с искренним желанием, ведь ему следовало хорошо накормить своего молодого гостя.

Много лет проживая в одиночестве, большую часть времени проводя в походах на кораблях, он давно забыл того, кто был последним посетителем его скромного жилища, и лишь вчера вновь ощутил приятное человеческое соседство.

Не застав дома юношу, он слегка огорчился, но решив, что тот может находиться в гавани, спешно направился туда. С высоты, взглядом окинув берег и не увидев его у строящегося корабля, Бронт спустился ближе к верфи и присел на своё излюбленное место.

«Может быть, он ушёл в город и скоро вернётся? Так было бы лучше, нежели он отправился к себе домой. Хотя дом есть дом. Наверняка его заждались там. Мало ли что бывает среди родных. Не убегать же от них по всякому поводу. Что ж, раз так случилось, то ничего страшного. Кто я ему, чтобы оставаться долго у меня? Так, случайный человек, угостивший разок и приютивший на ночь. Всё правильно. Жаль, не спросил его имени. А может, это и к лучшему?» – размышлял он, оглядывая набережную. Его внимание привлекли трое мужчин. Они явно не вписывались в обычную картину, царившую здесь. Сгрудившись над чем-то, с трудом передвигаясь да ещё при этом что-то злобно приговаривая, они поднимались в направлении города, но не по основной дороге, ведущей к нему, а в значительном отдалении от неё, по узкой крутой тропинке, терявшейся в кустах на прибрежном склоне. Всмотревшись пристальнее, он вдруг понял, что они тащили человека, сильно отбивавшегося ногами и норовившего вырваться.

Быстро поднявшись и подойдя ближе к ним, Бронт окликнул их:

– Эй! Что вы делаете? Сейчас же прекратите!

– Шёл бы ты отсюда, – недовольно процедил сквозь зубы один из них, с трудом удерживая ноги захваченного.

Пот заливал его лицо.

– Тебе не следует грубить. Ну-ка, отпустите его, – пророкотал Бронт, поднявшись к ним.

– Да пошёл ты! Чего привязался? Не понимаешь, что ли, по-хорошему? – взревел здоровяк, с ненавистью взглянув на него.