– Давайте посмотрим, – суетливо бормотал администратор, нещадно лупя по клавиатуре.

Вихрева же приехала по адресу, который хорошо запомнила. Унылые, серые дома, типовая застройка.

Водитель, кстати, не проронил ни слова, даже не стал спрашивать, как же остальные… Просто поехал, куда сказал товарищ лейтенант.

– Ждите здесь, – приказала ему Вихрева, а сама полезла на улицу.

В горле у неё стоял жуткий ком. Горький. И она никак не могла его проглотить. Она ещё никогда не разговаривала с родственниками покойников, причём, таких… Около подъезда она замялась, даже оглянулась на водителя. Его лицо, впрочем, не выражало никаких эмоций. Он годился ей в отцы и наверняка видел вещи пострашнее.

Вихрева принялась набирать номер квартиры на домофоне…

Родители её, конечно, оказались в неподдельном шоке. И в диком ужасе.

Вся семья находилась дома: её мать, отец и старшая сестра. Которая, к слову сказать, твёрже всех восприняла новость о гибели… Об убийстве! Об убийстве её младшей сестры.

Лицо её побелело, а губы сжались в жёсткую полоску. Но в обморок она не упала – в отличие от своей матери.

Вихрева, конечно, пыталась подобрать слова, пока поднималась к ним на этаж. Но какие слова здесь можно подобрать… Когда твой ребёнок убит, тебе помягче об этом никто не скажет.

Поэтому она начала с фразы:

– Крепитесь, Самойловы. У меня для вас плохие новости.

Рыдал даже её отец, едва не вырывая на себе волосы, а сама Вихрева лишь раз глянула в зеркало, висевшее в прихожей, чтобы сразу же убедиться, как хреново она выглядит сама. Лицо – белоснежное, глаза – тёмные. Да к тому же во рту всё пересохло, но просить воды она не стала.

– Как?! – орал её отец, Самойлов Игорь Родионович. – Как это произошло?!

Он, бывший моряк, обладал довольно крепким сложением, и ярость, смешанная с рыданиями, предавала ему устрашающий вид.

Вихрева предпочла умолчать о деталях, просто сказав, что её больше нет… Пусть подполковник Носов вместе с капитаном Котовым объясняются с ними, когда вызовут их на… Беседу под протокол. Сейчас же шло первичное расследование и ей необходимо было выяснить обстоятельства последних часов жизни школьницы… Ибо её убийца вполне мог уже скрыться.

Хотя в глубине её подсознания, разумеется, это преступление не выглядело бытовым. Самойлова столкнулась с конченым психопатом, не иначе. Но случай произошёл единичный, и объединять в одно производство ещё нечего.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала Вихрева. – Мне надо поговорить с вами… Со всеми. От этого зависит успех расследования.

Котов же мрачно смотрел на экран компьютера, на котором администратор мотал записи с камер наблюдения последней ночью. Все как будто вымерли в их городе, и почти никто не ездил тут…

«Почти заброшенный район, – подумалось ему. – Бомжи одни, да собаки бродячие. Кто тут ещё будет».

Наконец, первая зацепка мелькнула.

– Стой! – рявкнул он, и администратор тут же щёлкнул по пробелу, останавливая запись.

Мимо кафе ехал грузовик – зарубежный. Небольшой. С синей кабиной. И серой металлической будкой, на которой красовалась надпись «ПЛАСТИКОВЫЕ ОКНА». И дальше шёл номер.

– Уже кое-что, – сказал Котов, доставая телефон.

Он сфотографировал его. И время, в которое он тут проезжал.

– Дальше.

Дальше шла пустота почти часа два. Потом появились двое бездомных, идущих по дальней стороне дороги. С ними никакой девушки не было…

Позже появилась серая приземистая иномарка с полностью тонированными стёклами. Ехала она быстрее ста километров в час, не иначе. Боковые двери – заляпаны грязью.

– Подожди, – опять сказал Котов, сфотографировав и её.