Попандопуло сначала переключил свет с дальнего на ближний, а потом и вовсе оставил только габариты. Мы уже выехали за пределы деревни, и катили по границе какого-то канала. И с правой и с левой стороны от машины тянулась водное зеркало. Дорога была накатана, поэтому ехали почти по рельсам – как на поезде.

– Подъезжаем. Держи, будешь светить, – Попандопуло протянул мне налобный фонарик. – Дальше с фарами нельзя, могут засечь, поэтому включи фонарик, только рукой немного сверху прикрой, чтобы не бликовало от стекла.

Я так и сделал. Фары были выключены – на минуту единственным освещением были зеленые огоньки радиостанции, затем я включил фонарь, переключил его на самый минимальный вариант, прикрыл сверху рукой, и направил его на дорогу. Попандопуло видимо был очень хорошим шофером – дорогу надо было просто угадывать.

Подъезжать куда-то ночью, выключив свет было хорошей привычкой. Хотя любой дрон с теплаком ночью видел движущуюся машину отчетливо. Перед самым окончанием командировки мы работали разведчиком ночную смену недалеко от Часового Яра.

От кладбища вели быструю и шуструю Бредли. Она у хохлов отвечала за доставку штурмовиков в район бассейна, а на обратном пути выполняла роль санитарного автомобиля, забирая 200 и 300. Идея была такой – отследить, куда она движется, найти ПВД, и разобрать его, по возможности.

Бредля – сука шустрая, поймать её в поле, корректируя на опережение – так себе задача. Поэтому наша Птичка, по-моему, это был даже Дед – беспилотник с невообразимым количеством вылетов, бесшумно летала где-то километрах в 30 от нас и вела яркий прямоугольник. Прямоугольник двигался чётко и уверенно, пока не въехал в поселок. Здесь, видимо выключил фары, потому что скорость упала до непристойно медленного. Улица была одна, с левой стороны был частный сектор, с правой – пятиэтажки. Казалось бы…

Навстречу Бредлю из-за поворота выехал, наверное, танк. На экране это виделось, как на фоне отсывающих панельных домов прямо в лоб маленькому прямоугольнику двигался прямоугольник поярче.

У всех же иногда вот возникает такое чувство, что сейчас будет интересно – мы вдвоем с оператором Деда смотрели на экран. Прямоугольнички сближались.

– Запись, – выдохнул я.

– Уже, – откликнулся оператор.

Большой и маленький прямоугольнички, три, два, один – встретились!

– Хера се, – выдохнули мы. – Да ну на**й.

Это было классическое ДТП в условиях плохой видимости. Похоже и тот, и тот ехали без света.

Дальше был небольшой бой, точнее избиение младенца. Танк после нашего пристрелочного выстрела шустро ушел в сторону кладбища, от Бредли отделились две маленькие точки – водитель и кто-то еще. Остальные остались внутри. Все и навсегда. Мы не отследили в ту ночь где находится ПВД противника, довольствовались точным попаданием в эвакуационный транспорт

Неожиданно ожила рация:

– А кто это там такой красивый?

– А кто это там сейчас будет такой счастливый?

– Понял, карандашики пошли.

Нас ждали. Как в старом мультике, слегка покачиваясь из стороны в сторону шли светлячки. Налобные фонарики горели белыми и синими светом, фигур в темноте не было видно.

– Здарово, братцы, – одна из фигурок открыла дверь машины. – Тут немного похолодало только что, давайте сначала под крышу.

Похолодало, это значит, что где-то недалеко слышали вражескую птичку, ищущую в ночи свою цель. Орудие за последние несколько дней уже обстреливали, но несмотря на это, Командир позицию не менял. Ложилось кучно, но рядом – точных координат у врага не было, били видимо на звук. Наше орудие огрызались очень точно и болезненно, поэтому хохлодрон в воздухе был вполне вероятен.