– И окна тоже кто-то должен ставить… – мысли Попандопуло мне были созвучны, но вот просто так согласиться я не мог.

– Не спорю, кому-то надо и окна ставить. А кто-то должен и пульки пацанам привезти. Я же сюда ненадолго – одну командировку оттарабаню, и домой, к своей. Свадьбу на июль запланировали

Попандопуло повернулся ко мне:

– А ты что, за идею сюда?

– Когда за идею еще и платят неплохо – почему нет, -хохотнул я, уходя от серьезного разговора.

– Я тоже так считаю, – водитель потянулся за бутылкой с водой. – Сейчас магаз будет, я там всегда торможу, беляши у них вкусные очень. Пойдем по-очереди, сначала я, а после – ты.

С беляшами и энергетиком дорога стала много интереснее. Беляши – это вообще мерило национальных культур и традиций нашей страны. В родном Новосибирске беляшики были круглые, с водичкой внутри, с мяском, немного отдающим сыринкой. Беляши на Матвеевке вообще были самыми вкусными, специально мотался туда обедать из Бердска или Академгородка.

В Краснодаре в беляшах обязательно будет укроп. А переехав через перевал, и добравшись до Адлера, будь готов, что внутри будет мясо с кинзой. В Абхазии будет много перца и специй, но это еще пока не Россия.

Луганские беляши были вкусными. Просто вкусными – после еждневнного тушняка с гречневой или рисовой кашей, любая такая еда казалась почти домашней.

– Не траванемся, – спросил я у Попандопуло.

– Не ссы, нормально всё будет. У неё здесь все военные столуются, если что случится – до вечера не доживет.

И действительно, у магазина стояли зеленые камазы с характерными буквами Z и V на бортах.

Чрез полтора-два часа мы приехали на какую-то бывшую промзону. Попандопуло, загнав машину под навес, убежал с кем-то договариваться. Кроме нас под погрузкой стояло еще несколько Уралов. В конце декабря 2022 еще не было слышно такого слова, как снарядный голод.

– Минут через 40 будем грузиться, – Попандопуло достал из-под сиденья коробку с сухпаем, – будешь?

Сама погрузка прошла быстро, молчаливые мужики с кряхтением забрасывали тяжеленные зеленые ящики, мы внутри их раскидывали по кузову. Если бы тент был чуть повыше – то было бы проще, а так приходилось постоянно передвигаться в полусогнутом состоянии. Закончив, грузчики не попрощавшись, быстро куда-то слились.

– Ну и мы поедем, – хохотнул Попандопуло, переключая скорость. Урал тяжело засопел и повез нас домой.

Уже на выезде из города заиграл тапик, Попандопуло быстро переговорил, а затем повернулся ко мне:

– Первый раз, а такой везучий

– Это почему?

– А сейчас прямо сказали на позицию ехать – где вчера два раза прилеты были.

– Были и были, поехали.

И мы поехали, а дальше, как говорил Задорнов – смеркалось

Смеркалось быстро, на дворе – декабрь, всё-таки. Мы ехали, груженные ящиками с БК по самое “нехочу”. Попандопуло крутил руль и сосредоточенно смотрел на дорогу, иногда шевелил губами, словно проговаривая маршрут про себя. Ночь обещала быть ясной, на небе ни облачка.

– Я у них один раз на позиции только был, обычно к ним Бурят катается, – водитель свернул с главной дороги в какую-то лесополос. – Где-то здесь должен быть канал.

Мы ехали уже в полной темноте, чтобы не отвлекаться, Попандопуло выключил блютуз колонку – Чеботина так и не успела допеть про Голливуд.

– И вот тут, поворачиваем, – радостно объявил он. Трясло конкретно, броник снова упирался нижним краем во всё, во что нельзя было упираться, где-то под сиденьем перекатывалось что-то тяжелое. Свет фар выхватывал на секунду нечто корявое и объемное, буквально на долю секунды проявлялись силуэты разрушенных домов, каких-то построек, огороды, загоны.