Больше всех досталось Павлу. На него прилетел Вир, так что удар пришёлся сразу с двух сторон. В груди даже щёлкнуло что-то.

Люди с трудом, но восстановили дыхание. Они кашляли, хрипели, загоняли воздух в лёгкие с неестественным свистом.

А сверху, еще долго барабанил град железа, камней, земли и всего того, что взрывная волна ядерного солнца, пожелала сбросить в каньон.

– Все живы? – спросил Вир.

– Я жива.

– Я тоже, вроде. Только дышать не могу. По ходу, рёбра сломал.

Вир добрался до Павла, дёрнул клапан комбинезона, нажал на значок молнии. Куртка комбеза разошлась на груди. Два нижних ребра слева начинали опухать. Вроде ничего не торчало, кровоподтёка точно не было. Застегнул комбез, вернул клапан на место.

– Плохо, что без нейросети. Костюм не видит твоего ранения. Будем надеяться, что обошлось трещинами.

Вир снял с себя аптечку, закрепил на поясе Павла, активировал. То телу Павла растеклось приятное тепло, боль притупилась.

– Паш, будешь активировать аптечку каждые четыре часа. Без нейросети, она тебя не подлечит, но боль снимет. Если появятся резкие боли, активируй дополнительно. Аптечка почти полная. Появится опора под ногами, станет полегче.

Павел ойкнул и кивнул головой.

– Лер, тебя осмотреть не нужно?

– Я те осмотрю. – оскалился Павел.

– О, настрой боевой, жить будет. – Вир одобрительно улыбнулся. – Ладно, давайте решать, что дальше делать.

До твёрдой опоры под ногами было метров семьдесят. Разумное решение приходило на ум только одно, резать сеть на стропы, связывать верёвку и спускаться вниз.

Было две проблемы: первая, раненый Паша, вторая, верёвку нужно было устроить так, что бы после спуска, она тоже упала вниз. Первую проблему решил сам Павел, заявив, что от сломанных рёбер умереть надо постараться, что спускаться, это не подниматься, и в принципе, если у человека что-то не по одному, то и вообще не жалко. Вторую проблему решил Вир, достав из рюкзака магнитную присоску с кольцом.

Сеть порезали виброножами, связали верёвку на прямых узлах, до земли хватило даже с запасом. Завязали на присоску, присоску зафиксировали.

Первым спустился Вир. Подготовил площадку для спуска, очистил от торчащего металла и крупных камней. Приволок, от куда-то, пару листов пористой не то обшивки, не то звукоизоляции. Уложил под верёвкой.

Второй была Лера. Спускалась она по-девичьи, опутывая ногами верёвку. Парни пытались объяснить, как нужно спускаться с опорой на стену, но девушка их махом обломала, заявив, что вообще вернётся обратно. Умники умолкли и смиренно дождались окончания спуска.

Последним спускался Павел. Он отборно материл мать природу, за создание столь хрупкой конструкции, как человек. Дважды активировал аптечку. А когда до земли осталось метра три, заявил, что останется на этой высоте, так как внизу опять зажгут свет, он снова получит по соплям и начнётся день сурка.

Лерку последняя догадка Павла рассмешила, а не понявший причин смеха Вир, выругался, с применением пары крепких слов из Пашенного запаса, и от себя добавив – «Ди-ка-ри».

Присоска, кстати, отцепилась очень просто. Вир поколдовал что-то над рукавом комбинезона, присоска отклеилась, и со свистом прибыла на землю. Приспособу и верёвку подняли, прибрали в рюкзак.

Решили немного отсидеться внизу, сместившись к боковому коридору. Сверху всё ещё что-то сыпало, барабаня по корпусу корабля. Надо было перевести дух, да продумать, как выбираться из этой консервной банки.

Вир объяснил, что двигаться нужно в сторону кормы, где были пробоины реакторного отсека. Сейчас они как раз вели наверх. Добраться туда с авиа-палубы, раньше можно было тремя коридорами, боковыми, что вдоль внутреннего корпуса и центральным. Сейчас один из боковых находится внизу и сильно деформирован. Возле него они как раз и находятся, но есть шанс, что где-то коридор сжат на столько, что пробраться будет не возможно. Лезть на самый верх, вообще не реально, это почти четыреста метров, так что остаётся центральный коридор.