Изображение исчезает, и в этот момент Док активирует какое-то устройство на своём запястье. Яркая вспышка света заполняет помещение, системы лаборатории отключаются. Стражи замирают, дезориентированные, их импланты перезагружаются.

– Сюда! – Док хватает меня за руку и тянет к дальней стене.

Часть стены отъезжает в сторону, открывая узкий проход. Туннель под комплексом, старая система коммуникаций. Мы бежим, пока не оказываемся на безопасном расстоянии от лаборатории.

TM-7 медленно возвращается к жизни:

[ИМПЛ/TM-7]: ПЕРЕЗАП▓▓▓ СИСТЕМЫ

[ИМПЛ/TM-7]: ВОССТАН▓▓▓: 27%

[ИМПЛ/TM-7]: ОБНАР▓▓▓ ПОВРЕЖД▓▓▓ СЕГМ▓▓▓ ПАМЯТИ

Док останавливается, тяжело дыша. Он достаёт из кармана небольшое устройство хранения данных и протягивает мне.

– Здесь всё, что я смог извлечь. Карту оставь себе, она может ещё пригодиться как ключ.

– Что только что произошло? – требую я. – Почему реальность… искажалась?

– Конфликт имплантов, – отвечает Док. – TM-7 и TM-6 несовместимы на глубинном уровне. Они создают интерференцию в эфирном поле.

– Кто такая Ева? Что это за проект?

Док смотрит на часы, нервно.

– У меня нет времени объяснять. Мне нужно исчезнуть, – он делает паузу, словно решаясь. – Ты хоть помнишь, кто ты для неё был? Нет. Вот и не узнаешь – если сдохнешь по пути.

Его слова ударяют, как пощечина. Что это значит?

– Если ты хочешь найти Еву, начни с места, где ты умер. База «Омега». То, что от неё осталось.

– Но я не умирал! – мой голос эхом отражается от стен туннеля. – Я никогда не был на этой базе!

Док уже уходит, но оборачивается напоследок.

– Если ты выбрал TM-7… значит, ты всё-таки был тем самым, – его голос становится тише. – Удачи, Северов.

Он исчезает за поворотом, оставляя меня наедине с вопросами, не имеющими ответов.

Возвращение в убежище проходит как в тумане. Я избегаю основных улиц, держусь в тени, но кажется, что весь мир сегодня охотится на меня. Параноидальные мысли? Возможно. Но после того, что я увидел, параноидальным кажется сам факт существования.

В квартире проверяю периметр – всё чисто, но ощущение тревоги не отпускает. TM-7 полностью восстановился, но кажется… другим. Словно что-то изменилось после его отключения.

Подключаю устройство хранения к своему терминалу. Большинство файлов зашифровано, но некоторые открываются сразу. Фрагменты информации о проекте «Ева»:

Список участников – большинство имен удалено, но моё присутствует. Рядом с ним статус: «Ведущий специалист по эфирной синхронизации».

Локация: База «Омега», Красная зона, квадрат R-23. В заметках рядом рукописный текст: «Слепая впадина». Зона повышенной опасности – даже эфирники отказываются там появляться.

Статус проекта:

Среди файлов обнаруживаю что-то странное – аудиозапись. Формат не соответствует стандартным протоколам. Система не может её воспроизвести.

[ИМПЛ/TM-7]: ОБНАР▓▓▓ ЗНАКОМЫЙ ПАТТЕРН

[ИМПЛ/TM-7]: ДЕКОД▓▓▓… ЗА▓▓РШЕНО

[ИМПЛ/TM-7]: ВОСПР▓▓▓ВЕДЕНИЕ

Из динамиков звучит женский голос – чёткий, уверенный, но с нотками тревоги:

«Алекс, если ты это слышишь… значит, я не успела. Не верь никому из Разлома. Они знают, что произошло при Трещине, и будут искать нас обоих. База 'Омега'… я не уверена, осталась ли она. Но если ты доберешься – ищи метки. Я оставила их… или должна была. Хлебные крошки для тебя… для той версии тебя, которая выживет.»

Запись обрывается внезапно, с помехами. Я слушаю её снова и снова. Её голос… я знаю этот голос, хотя никогда его не слышал.

«Версия меня, которая выживет»? О чём она говорит? И почему её голос кажется таким… родным?

Не «версия меня, которая вспомнит», а «версия, которая выживет». Как будто существует несколько меня… одновременно. Как будто я – лишь один из множества вариантов. Этот осколок стекла, застывший в воздухе, показал не разные возможности – он показал разные реальности, существующие прямо сейчас.