И мама тоже. Сидит с внучатами, когда ты с мужем в ресторан идешь, цветы поливает, пока ты в Риме. А вот решила покритиковать тебя – нужно меньше о работе думать и больше о семье, родительское собрание снова пропустила, у младшей сопли, а ты опять на море собралась… Ау, мама! Где ты? Не слышу тебя, только легкий морской бриз…

В век высоких технологий… Ё-мое, что, сложно, что ли?

Матрас провалился совсем. Лежишь на нем теперь, как в гамаке.

Мама сперва жаловалась, что дрянь матрасишко был изначально, да и прослужил всего двенадцать лет.

Но потом стала папе в глаза заглядывать и начинать издалека: мол, всю жизнь работали, работали, во всем себе отказывали. Помнишь, в перестройку есть было нечего. Я вот помню, как мечтала, – только деньги лишние появятся, сразу себе сосисок куплю и йогурта. Почему-то ужасно йогурта хотелось, он тогда только-только появляться стал…

К папе нужно заходить издалека, чтобы он постепенно к переменам привыкал. Совсем идеально его, конечно, к мысли подтолкнуть, что покупку нового матраса он придумал сам.

Но мама уж очень издалека начала. А считывать ее намеки – все эти слегка поднятые брови, немного опущенные уголки губ – папа так и не научился.

Поэтому просто кивал и говорил, что помнит, как было тяжело, но смутно. Он профессор физических наук, и ему все эти сосисочные трудности всегда до фени были. Он каждый день сталкивался с бесконечностью… а тут какой-то йогурт.

Тогда мама решила ва-банк пойти: неужели до пенсии дожили, а матраса нового не заслужили? На книжке деньги копятся, инфляция их сжирает, все равно пропадут, а тут матрас будет.

Но папа хотел, чтобы его не трогали и оставили в покое там, где он лежит. Прова́лин он не замечал, пожимал плечами и говорил: «Да вроде же все так и было».

Тогда мама пошла на беспрецедентную хитрость: под видом скорой зимы и необходимости утепляться затащила папу в магазин.

Обычно он на улице стоял и ждал, пока она выйдет с пакетами, а тут она – кис-кис-кис, или не знаю, как там это чудо произошло, – и он зашел внутрь… и случайно попал прямо в отдел новеньких матрасов.

Продавец Богдан как раз дораскладывал косынку и был готов к атаке. Он подошел к все еще ничего не подозревающему папе и стал предлагать попробовать любой:

– Вам какой больше по душе? Помягче, пожестче?

Мама была тут же, на подхвате:

– Нам пожестче, да, Борь?

Папа Боря кивнул.

– Тогда пробуйте этот.

Мама быстро забралась на кровать и поежилась, пытаясь примоститься поудобнее:

– Вроде ничего. Борь, ты сядь.

Папа сел на краешек кровати. Тоже слегка потерся:

– Ничего, да.

– А теперь ляг, потому что, когда сидишь, ничего не понятно.

Папа послушно лег на матрас.

Богдан промурлыкал, что матрас американский – сносу ему не будет. Папа резко встал:

– Американского нам не надо.

Папина лаборатория выиграла американский грант, который он называл жалкой пиндосской подачкой, потом еще этот Трамп с ракетами и санкции, так что американцы с недавних пор в семье были не в почете.

Богдан носом уловил, откуда дует ветер, и быстро исправился:

– Но отшивается все у нас, на фабрике в Подольске. Просто американцы в свое время украли наш патент.

Папа кивнул. Богдан тоже кивнул и на всякий случай запрятал айфон поглубже в «Левайс».

– А вы еще вот этот попробуйте. Немного дороже, но и разница чувствуется.

Папа помотал головой:

– Нам не надо.

Мама проворно вскочила и резво перелегла на подороже:

– Уууу… сразу чувствуется. Борь!

Папа глубоко вздохнул и попробовал:

– Да мне и этот нравится.

– Борь, все равно пришли, давай все перепробуем. Ну что мы с тобой, как неандертальцы, будем первое попавшееся покупать. За попробовать вы же деньги не берете? – хихикнула мама.