Флайкар покидала уже семья: я превратилась в беременную особу благодаря специальной подушке, засунутой в безразмерный и потасканный джинсовый комбинезон. И крепко сжимающей ладошку мальчишки, который подпрыгивал на месте от нервного возбуждения. Проблем не должно было быть. Ну кто в здравом уме свяжется с глубоко беременной женщиной, которая идет вперевалку, поглаживая свободной рукой свой живот? Хотя на самом деле я просто волновалась о том, чтобы моя маскировка не съехала в сторону в самый неподходящий момент. Меня почти трясло от переживаний, пока мы пересекали полупустой зал, направляясь к орбитальным лифтам. На посадочную платформу мы собирались подняться как все, чтобы на нас меньше обращали внимания. И лишь там уже перебежать в дипломатическую зону. Но в самый последний момент, когда я уже подняла ногу, чтобы шагнуть в лифт, нас неожиданно окружили сотрудники безопасности космопорта…

— Вы пугаете мою супругу! — вполне натурально возмутился наш сопровождающий, мгновенно загораживая меня спиной. — Я буду жаловаться!

На осваитов эта реплика, произнесенная с тщательно отмеренным возмущением, не произвела никакого впечатления. Один из безопасников, с более богатыми петлицами на воротничке форменной куртки, видимо, главный среди окруживших нас, равнодушно отодвинул в сторону нашего сопровождающего и холодно произнес, в упор глядя на меня:

— Мисса Вильямс, вы и ваша дочь арестованы по обвинению в попытке преднамеренного убийства сотрудника дипломатической миссии планеты Мор-Рион. У вас есть право связаться с дипломатическим представительством Земли и попросить юридическую помощь. Но независимо от того, будете вы молчать или признаетесь в содеянном, вы будете переданы моррионской стороне для свершения правосудия.

У меня внутри все заледенело от этих слов. Вцепившись в ладошку Норы, я растерянно оглянулась на нашего сопровождающего, которому без церемонной заломили за спину руки, удерживая от необдуманных порывов защитить нас с дочкой. Где же мы прокололись? Или нас кто-то сдал? Да нет, не верю. Сотрудники посольства не могли. В противном случае, зачем тогда был весь этот спектакль с доставкой нас в посольство под конвоем, составлением добрачного соглашения и тайным выводом за периметр?

— Мамочка…

Опомнившись, я посмотрела на дочь: Нора обеими руками вцепилась в меня, словно в спасательный круг. Хотя давно себе такого не позволяла, считая, что она уже слишком взрослая для подобного проявления эмоций. Она и обнималась со мной и тетушкой лишь дома, за закрытой дверью, чтобы никто не видел. И в этом была немалая доля вины тети Веры, постоянно внушающей ребенку, что любое проявление эмоций на людях — это проявление слабости. А враги не должны знать о наших слабых местах. Но теперь, в минуту опасности, испугавшись за нас обеих, Нора позабыла про наставления тетушки. И обняла меня, насколько хватало длины руки, изо всех силенок вжимаясь в меня.

— Мисса Вильямс, — вновь обратился ко мне тот же равнодушный командир этой своры осваитов, иначе инопланетников я сейчас назвать не могла, — если вы пойдете с нами добровольно, мы не станем разлучать вас с дочерью. Но если только попробуете сопротивляться или сбежать, ребенка у вас отберут, и вы его никогда больше не увидите.

Это было сказано ровным, равнодушным тоном. Будто слова совершенно ничего не значили. Но у меня подкосились колени от этой угрозы. И я изо всех сил вцепилась в Нору, глядя дикими глазами на осваитов. Неужели они способны на такое?

Несмотря на предрассветный час, у орбитальных лифтов начала собираться толпа желающих попасть на звездолеты, пришвартованные у внешних молов. На нас смотрели недовольно и с опаской. Будто мы с дочкой и впрямь были преступниками. У меня в груди заклокотал истерический смешок: что же это за планета такая, если на ней беременную женщину без раздумий записывают в преступники? Но на мои чувства всем было плевать. Осваит, разговаривавший со мной, равнодушно глядя перед собой, будто робот, ждал моего ответа. Нужно было на что-то решаться.