— А это, в свою очередь, — сухим, сдержанным тоном подхватил Тревелл, — говорит о том, что вас с дочерью записали в категорию международных преступников. И я совершенно не удивлюсь, если с началом нового рабочего дня моррионцы через официальные дипломатические каналы потребуют вашей выдачи, как покусившихся на жизнь одного из них.

Слабо освещенная комната кувыркнулась у меня перед глазами. Мы с Норой — преступницы?! Но ведь мы ничего не делали! И при желании это можно легко проверить, просмотрев видеозаписи с камер, коих в зале приемов было едва ли не больше, чем участников самого приема!

Я растерянно посмотрела на невозмутимых мужчин. Потом оглянулась на тетушку. Тетя Вера сидела с таким видом, будто в эти мгновения у ее ног разверзалась геенна огненная. Покойный дядюшка начал контактировать с моррионцами задолго до того, как погибли мои родители и дяде и тете пришлось взять надо мной опеку. Тетушка хорошо знала эту расу. И сейчас сидела с таким видом, словно привычный мир рухнул в один миг. Даже, забывшись, прошептала:

— Невозможно… Этого просто не может быть…

— Увы, — вздохнул в ответ Тревелл. — Война, разрушения и многочисленные утраты многих изменили до неузнаваемости, миссис Катериничева. Не стоит удивляться такой реакции моррионцев. Они первыми приняли на себя удар шрианцев, оказались щитом между остальными расами и инсектами, выиграли для нас время на сплочение и победу очень дорогой для них ценой. Еще неизвестно, как бы себя вели на их месте другие, менее развитые в моральном плане расы. Поэтому у меня нет даже тени мысли обвинить моррионцев в жестокости и предвзятости. Они в своем праве. — Тетушка слабо ахнула. Тревелл чуть качнул головой, не давая ей начать возражать: — Не волнуйтесь так, миссис Катериничева, в вашем возрасте это крайне неполезно. Конечно же, мы не дадим в обиду вашу племянницу и вашу внучку. Земное руководство уже поставлено в известность, были проведены консультации со всеми, кто хоть немного знает обычаи и нравы этой расы. И у нас есть решение. Не совсем честное, отнюдь не благородное, но оно позволит на законных основаниях вывезти на Землю вас, миссис Вильямс, и вашу дочь.

— Расскажите, — нервно попросила я, снова оглянувшись на тетушку, взглядом спрашивая, как она. Но тетя Вера уже успела взять себя в руки. Жизнь с дипломатом ко многому приучила ее. И тетушка, услышав, что выход имеется, собралась и приготовилась действовать.

Против всех ожиданий объяснения продолжил не Тревелл, а дипломат Сото. Как-то неловко прочистив горло, он смущенно отвел в сторону взгляд, чем неимоверно насторожил меня. Что снова не так?!

— Миссис Вильямс, — обратился мексиканец ко мне, — вы, наверное, еще лучше меня знаете, что на Мор-Рионе царит патриархальный уклад. Попросту говоря, всем распоряжаются мужчины. Не то, чтобы женщина не имела никаких свобод, нет, женщины на Мор-Рионе не рабыни своих мужчин, и по достижении определенного возраста не обязаны отчитываться ни перед кем, сами распоряжаются своей жизнью… — Я недоуменно моргнула, глядя на Сото. К чему сейчас этот экскурс в обычаи моррионцев? Я не только совершеннолетняя даже по их законам, но уже успела и побывать замужем… — Вашей жизнью моррионцы никак не смогут распорядиться, как бы им этого ни хотелось, — эхом моих мыслей отозвался Виктор. — Даже если они и обвинят вас в покушении на жизнь одного из них, то все равно не смогут потребовать вашей выдачи: убийства не произошло. Следовательно, мы имеем полное право наказать вас по своим законам… — Я слабо дернулась, протестуя против подобных умозаключений, но Сото поднял вверх раскрытую ладонь, безмолвно прося дослушать его до конца. И я захлопнула рот. — Однако в вашем случае есть один нюанс: убийственное прикосновение совершила ваша несовершеннолетняя дочь. И в вашей семье нет ни одного живого мужчины, способного нести за нее ответственность. Вот на этом моррионцы могут сыграть.