– Поэтому согласился отправиться на юг? – догадался Вэнь Шаньяо.

– Отчасти и поэтому, да и самому хотелось посмотреть на земли, на которых круглый год почти нет снега. Впервые так далеко от дома, да еще и с дагэ и бофу; и страшно, и так захватывающе!

– Я тоже очень далеко от дома, – вырвалось у Вэнь Шаньяо, и его улыбка стала отчасти печальной.

– Наверное, скучаешь по родителям? – догадался Вай Сянцзы.

– Нет, они давно умерли, так что я их практически не помню.

– Ох… мой настоящий отец тоже умер. Мама не говорила, как это произошло, не любит, когда я у нее спрашиваю. Наверное, вышел на охоту и сам стал добычей. Я был слишком маленьким, чтобы его помнить.

– Как ты оказался в Ганшане? – внезапно спросил Вэнь Шаньяо.

Вай Сянцзы ненадолго задумался.

– Мне было шесть или семь, так что я не очень хорошо помню… Мы жили в деревне, которой покровительствовал дух, и демоны обходили нас стороной. Кажется, одна из зим выдалась ужасно холодной и суровой, и демоны начали по ночам поедать местных, и тогда же мимо проходили заклинатели из Ганшаня. Моя мама слегла из-за простуды, а никто не решался выйти за пределы деревни, чтобы того же зайца поймать. Ну я и рискнул, а по пути встретил главу Ганшаня… после привел его к маме, и само все получилось.

– Они влюбились?

– Скорее нашли общий язык, а потом уже… да, наверное, полюбили друг друга, даже обручились через пару лет. Я рад, что мама нашла себе такого человека, как глава Ганшаня: она всегда все делала в одиночку и не просила помощи, порой даже другим помогала в тяжелые времена. Всегда удивлялся, откуда в ней столько сил, – с улыбкой признался Вай Сянцзы. – Я бы хотел, чтобы дагэ узнал ее лучше, но…

– Может, еще не время?

– Наверное… О, кажется, дождь закончился, – оживился Вай Сянцзы, перегнувшись через перила беседки и протянув руку. – И правда закончился! Ладно, я побежал к дагэ, пока он сам никуда не ушел!

Махнув на прощанье, он убежал, скользя по грязи и мокрой траве.

– Глупый, – без тени злобы произнес Вэнь Шаньяо.

Дойдя до сыхэюаня, он закрылся в своей комнате и достал спрятанную одежду. Она отличалась от одеяния служанки: ткань была дорогой, с легкой полупрозрачной вуалью, на которой сяннюй вышили золотых рыб, серебряные звезды и бутоны лотоса. Больше всего Вэнь Шаньяо провозился с волосами, которые слегка вились, отчего выпрямить их было трудно, особенно уложить в сложную прическу, закрепив ее громоздкими шпильками с цветами и спускающимися цепочками. Когда же с волосами он наконец закончил, то взял в руки кисточку и, обмакнув ее в краску, аккуратно нарисовал слегка заостренные брови, губы, цветом подобные вишне, и цветок хуадяня из киновари на лбу.

Спустя какое-то время в отражении Вэнь Шаньяо увидел прекрасную госпожу, чья улыбка была похожа на дуновение теплого ветерка, а глаза выбивали почву из-под ног. В таком обличье его не то что северный пес не узнает – Лу Чуньду не сразу поймет, кто перед ним.

Съев напоследок ягоду шэтоу, Вэнь Шаньяо вышел на улицу, где моросил дождик, взяв украшенный пионами зонт. Испортить прическу и макияж, которыми занимался несколько часов, не хотелось, как и поскользнуться на траве. Так что идти пришлось с особой осторожностью, придерживая подол платья.

Над головой раздался клекот, и на ближайшую ветку уселся сокол, склонив голову при виде Вэнь Шаньяо, словно пытаясь понять, где он его раньше видел. У указателя рядом с тропой в одиночестве стоял Вай Сянцзы, который, заметив приближающегося Вэнь Шаньяо, невольно раскрыл рот и некоторое время молча смотрел на него.

– Ши Фэнми не солгал… Ты точно не дух искусителя?