Бабушка Нюра, которая пришла за своей внучкой, ахала и ругала Лару:

– Зачем же ты её сюда привела? Я разве всё отстираю? Что моя сноха скажет?

– Бабушка! Мне нравится здесь играть! Давай я не буду ходить в красивых платьях, буду в трусиках, как Лара!

С того дня Полина не отличалась от деревенских девчонок.

Однажды утром она вбежала в Ларин дом и закричала:

– Спрячьте меня! Скорее! Ко мне хотят быка привязать!

Лара потащила подругу к своему убежищу – сундуку.

– Сиди тихо, дом тебя не выдаст! И я не выдам!

Мама Лары выскочила на улицу, чтобы узнать, чем так напугана Полинка.

Бабушка Нюра стояла у калитки, безудержно смеялась.

– Нюра! Что такое? Твоя внучка к нам прятаться прибежала, а ты хохочешь?

– Стоим мы с Полькой у калитки, а мимо Захар идёт. На верёвке бычка ведёт. Я спрашиваю, куда он его тащит… Захар объяснил, что бычка в стадо не гоняют, потому что корову высасывает, их без молока оставляет. «Пойду и привяжу его на полянке!» – сказал мне Захар. А моя внучка пулей к вам помчалась! Я даже не успела её остановить! Её же там в городе все Полянкой зовут! Сын придумал, она и привыкла.

…В начале сентября Полина-Полянка уехала в свой город. Задождило. Лара больше времени проводила в любимом доме.

Осенью в нём становилось ещё красивее: развешивались косы из лука и чеснока, под лавками красовались поцелованные солнцем тыквы, брюквы и репки, из которых мама Ларисы парила в печи вкусную кашу.

Этой кашей Лара тайно угощала овчарку Тайгу, которая жила во дворе.

Отец два года назад принёс её щенком. Марии не нравилось, что Тайга прошмыгивала в дом.

– Ишь чего захотела! Дом для людей, а ты в будке должна жить. Мне не нужны твои запахи здесь, уходи по-хорошему!

Лариса сердилась в такие моменты на маму:

– Почему ты её гонишь? Ты же добрая!

– Не переношу запах псины, вот и гоню.

Но один случай изменил мамино отношение к овчарке.

Отец работал бригадиром в колхозе, в страду приходил домой поздно. Уставший, мокрый от дождя и слякоти, старался сократить путь домой. Он рисковал, идя напрямик.

В тех краях основным топливом был торф, который заготавливали семьи всё лето. Вырытые торфяные ямы быстро наполнялись водой. Глубокие, с краями вровень с землёй, они в темноте были незаметны, поэтому не раз жадно поглощали не только скот, но и людей…

В тот осенний вечер накрапывал дождь, небо было затучено: без звёзд и луны.

Три сестры уже улеглись спать. Мария при свете керосиновой лампы штопала детскую одежонку, когда услышала громкий лай собаки. Тайга никогда так душераздирающе не лаяла: с хрипом, вытьём…

Все проснулись.

– Девчонки, я пойду в сарай схожу, может, хорёк или лисица забрались. Кур потаскают! Лампу с собой возьму, вы не бойтесь темноты, Ларку не напугайте, она у нас придумщица, что-нибудь насочиняет страшное.

Мама вскоре вернулась.

Старшая дочь спросила:

– Что там?

– Сама не знаю. Тайга как с ума сошла! В сарае спокойно, я же и переполошила всех… Спите, мне пришлось собаку с цепи отпустить! Может, к жениху помчалась?

Часа через полтора в дом вошёл отец: с телогрейки, из сапог ручьями стекала вода. Сам дрожал от холода, говорить не мог.

Девчонки опять вскочили со спальных мест, окружили отца. Он стащил одежду, стал вытираться.

– Лезь на печку скорей, я тебя самогонкой разотру! Ты где так вымок? – Мама суетилась, запаривала какие-то травы, доставала из сундука сухое бельё.

Девчонки втроём легли на кровать за занавеской, а мама растирала отца на русской печке.

Потом он рассказал, как поскользнулся около торфяной ямы и угодил в неё. Как барахтался, как не мог удержаться за раскисшие края ямы.