– Да я правда не знаю, что он тут делал! – вдруг выпалил Ши Цзысюй, сам не понимая зачем. Как будто оправдывался. – Но он почему-то сразу понял, что ты тоже здесь… Как бы это не стало проблемой.

Глаза Бэй Ху чуть сощурились. Он медленно поднёс чашку к губам и сделал глоток чая.

– Когда этот торгаш выходит в Чанъань? – спросил Ши Цзысюй.

– На рассвете. Вернёмся на постоялый двор, чтобы больше не натыкаться на «старых знакомых», – последнюю фразу Бэй Ху особенно выделил.

Юноша встал и направился к выходу. Ши Цзысюй озадаченно посмотрел перед собой, будто осмысляя что-то, потом обернулся к уходящему Бэй Ху, подскочил и кинулся вслед.

– Погоди, так ты слышал, о чём мы говорили?

Но Бэй Ху, не оборачиваясь, вышел из чайной. Ши Цзысюю оставалось только последовать за ним.

Переправляясь через реку Янцзы несколько месяцев назад, Янь Цюлинь не мог и представить, что теперь окажется на берегу Хуанхэ. Путь до границ Хэнани занял немного времени. Янь Цюлинь использовал свой цингун и заметил одну крайне любопытную особенность. Даже не смотря на то, что он двигался очень быстро и практически не останавливался, он не чувствовал усталости. Это было странно. Даже самые сильные мастера при использовании своей ци рано или поздно должны были делать передышку, чтобы восстановить энергию. Ци была ресурсом, который растрачивался во время боя, поэтому ни один поединок не мог длиться вечно.

Для восстановления внутренней энергии нужно было медитировать. Многие мастера после особенно ожесточённых схваток уходили в уединение на срок от нескольких месяцев до нескольких лет, в зависимости от того, какой ущерб понесла их внутренняя энергия. Даже во время использования цингуна или тренировочных боёв энергия расходовалась, и усталость была неизбежна. Но за время пути Янь Цюлинь так и не почувствовал утомления, будто его ци не иссякала. Однако пока он решил не заострять на этом внимание, сейчас были более важные задачи и одна из них – оставаться незамеченным.

Янь Цюлинь был одет в простой чёрный халат, его волосы были собраны в пучок на затылке, а при себе была лишь вещевая сумка. Он был похож на обычного путника, коих в этих землях было немало. Впервые за всю свою жизнь Янь Цюлинь остался в одиночестве. Он просто шёл вперёд, с каждым шагом отдаляясь от всего того, что прежде было его жизнью. Он больше не был учеником школы боевых искусств, при нём даже не было меча. У него осталось лишь имя, которое он теперь тоже не мог использовать, чтобы не выдать себя. Как много можно получить от судьбы и как быстро всё это можно потерять.

Янь Цюлинь поднялся выше по течению Хуанхэ, чтобы добраться до места впадения в неё реки Вэйхэ. Это был правый приток Жёлтой Реки, на берегу которого где-то далеко впереди раскинулся величественный город Чанъань. Но Янь Цюлинь не планировал туда идти. Он решил переправиться здесь через Вэйхэ, чтобы оказаться на землях Гуаньнэй. Когда-то он пришёл оттуда. Видимо, настало время вернуться. Юноша поднялся на борт парусной джонки. Здесь был разношёрстный люд – торговцы, простые путники, мастера боевых искусств, бедняки, ищущие лучшей жизни. Кем мог назвать себя Янь Цюлинь? Даже сам себе он не мог ответить на этот вопрос.

Юноша устроился у борта, наблюдая, как судно медленно рассекает речные воды. Вокруг стоял размеренный гул голосов, словно жужжание насекомых в летний зной. Янь Цюлинь не обращал внимание на происходящее вокруг, но ощутил, как кто-то сел рядом с ним. Юноша не повернул головы, однако насторожился, пытаясь почувствовать исходящую от этого человека ауру. Собственную энергию он уже научился скрывать, чтобы не выдавать свой боевой потенциал, но и другие мастера это тоже делали, поэтому Янь Цюлинь особо не надеялся что-либо выяснить. Так и вышло. От человека рядом не исходило никакой энергии, но в то же время враждебности Янь Цюлинь тоже не почувствовал. По крайней мере атаковать его этот человек точно не собирался.