– А давай ты мне будешь племянник? – придумал Барнет. Он оживился, признав свою идею блестящей. – А то ты даже не знаешь толком, как ко мне обращаться. А теперь ты можешь называть меня дядя.

– Конечно, я буду называть тебя дядя, – обрадовался Майкл.

За год, что они прожили под одной крышей, мальчик успел понять характер своего благодетеля. Если криминальный босс по кличке Крот в словах и деяниях мало чем отличался от заклятого врага Морстена, то дома он преображался. Отчасти любовь к Мэри была тому причиной, отчасти – желание отключиться от творимого им на стороне и изображать видимость нормальной жизни. Первый Барнет для пользы дела мог лгать, лжесвидетельствовать и забывать собственные обещания. Второй же твердо придерживался данного слова. Успокоившись, что сиротский приют ему больше не грозит, Майкл осмелел и спросил:

– Дядя Барнет, ты уже придумал имя для девчонки?

– Придумал, – сказал тот. – Я назову мою дочь Ева. Ева Барнет. И пусть она будет счастлива.

Глава 34

Не успел Джереми прийти в себя после похорон Мэри, как новая беда подстерегла его. Впрочем, этого и следовало ожидать: слишком долго он занимался личными делами и упустил из виду Морстена.

А тот не преминул воспользоваться ситуацией.

В один прекрасный день Барнет обнаружил, что вся его «армия» переметнулась на сторону заклятого врага и фактически он уже и не босс. Чем взял их Морстен – подкупом или угрозами, а может быть, воспользовался лживыми обещаниями, – неизвестно, но победа его над Барнетом была полной и окончательной.

В Кэмдене хозяйничали люди Морстена, а паб «Веселая лошадь» превратился в новый тайный игорный дом. Магазины продолжали платить дань, но деньги текли в карман нового босса, мнившего себя криминальным повелителем над всеми районами Лондона. Барнет же чувствовал себя поверженным идолом, униженным и преданным всеми. Подумать только – те, кто еще вчера заискивали перед ним и подобострастно смотрели ему в глаза в готовности выполнить любой приказ, сегодня так же выслуживаются перед Морстеном.

Джереми понимал, что род занятий, связанный с криминалом, отнюдь не возвышает душевные качества, но, несмотря на это, пребывал в иллюзии, надеясь на подобие товарищества. Как же он ошибался! Только Майкл Уиллоуби остался верен своему Джереми.

Вскоре выяснилось, что не он один. Мици, та самая Мици, разочаровавшись в Морстене, заняла свое место в команде Барнета и не собиралась повторно испытывать судьбу. Именно она принесла дурную весть покинутому боссу.

– Что еще придумал этот негодный Морстен? Он хочет меня добить окончательно! – в отчаянии воскликнул Барнет после того, как Мици, запыхавшаяся от бега, ворвалась к нему и без предисловий заявила, что боссу грозит арест и полиция будет здесь с минуты на минуту.

– Мистер Барнет, пожалуйста, послушайте меня. Я не знаю всех подробностей, но речь шла о какой-то важной для вас бумаге. Некий мистер Хопкинс подал заявление, что вы обманом забрали у него наследство по подложному завещанию, а теперь он хочет все вернуть. Морстен предоставил ему адвоката, и тот грозится упечь вас в тюрьму. – Мици говорила так быстро, словно лондонские полицейские гнались за ней, а не за боссом.

Миссис Томсон ахнула и всплеснула руками, а потом бросилась собирать чемодан. Милую даму не волновало, действительно ли зять был замешан в истории с наследством. Из сообщения Мици она почерпнула только то, что мистера Барнета могут посадить, и надолго, а это значит, что малышка Ева останется круглой сиротой.

– А откуда тебе это известно? – недоверчиво глядя на нее, спросил Майкл.