«Эх, я могла бы его склеить, а трещины залить серебром… И оно стало бы почти прежним…» – я уже не раз замечала, как разбитые или сломанные вещи привлекали меня порой гораздо больше новых. Какая-то ненормальная потребность восстанавливать то, что сломано, часто одолевала меня в самые разные моменты жизни. Мое сердце не терпело несовершенства, постоянно стремясь туда, тем не менее, где было его больше всего. Чтобы искоренить его настолько, насколько хватит сил… но очень скоро меня окликнул торговец, и я забыла о чем только что думала.

– А вот и Майлин Изумрудное Сердце! Девушка-алхимик из Нери-Делл, дочь великой ворожеи, которая закопала свой талант в землю! – я уже привыкла к такому приветствию.

Формулировки каждый раз немного различались, но слова всегда были чрезмерными и неуместными.

Да, безусловно у меня хорошо получались изумруды… но чем меньше людей об этом узнает – тем лучше. Я не была до конца уверена, что это законно. Но в чем я была уверена почти наверняка, так это в том, что могу гораздо больше. Намного больше… ведь я видела Башню. Старый чародей из школы говорил, что в моем таланте кроется нечто особенное, и однажды я это пойму. Но пока что мне и этого было достаточно.

Торговец внимательно всматривался в изумруды, которые еще месяц назад были мутными низкопробными топазами. Из аметистов выходили отменные цитрины, а из топазов – превосходного качества рубины или изумруды. Именно последние получались у меня особенно хорошо, и я с удовольствием повторяла один и тот же блестящий эксперимент вновь и вновь.

– Все… нормально? – осторожно поинтересовалась я, когда Джеккар недовольно скривился, неторопливо перебирая камни.

– Да… Вот и оплата, сиятельная Майлин.

Я взяла деньги, но мне не нужно было даже пересчитывать, чтобы понять, что их гораздо меньше, чем я ожидала. Чем было даже в прошлый раз.

– И это все?

– Изменились обстоятельства, дорогая… как и цена. И к тому же мы договаривались на глубокий голубоватый отлив, а не желтовато-зеленый… – протянул он лениво.

– Неправда!

– Неправда… Хм. Ну, раз неправда, то забирай обратно свои безделушки. Посмотрим, как скоро найдется другой покупатель. Ими и так уже заинтересовались те, кому не следует, и мне пришлось заплатить аж троим, чтобы они подтвердили подлинность и непричастность твоего искусства. За отвод подозрений кто платить будет?

На это мне было нечего возразить. На одной чаше весов – быть обсчитанной, на другой – не получить денег вовсе, если и вообще не угодить под стражу.

«Поэтому я буду благодарной и смиренной…»

Я забрала все, что было, и поплелась прочь.

Мне ведь и так сильно повезло, что кто-то согласился на подобные сделки. Я иногда задумывалась, был ли этот риск оправдан… и всякий раз понимала, что да. И это же, в конце концов, не столица! Каждый выживает как может. Там бы меня быстро распознал, разоблачил какой-нибудь нистарский маг, и не из злобы, а скорее так, в шутку. В таком случае можно и потерпеть несправедливость.

Тем более как знать, скоро ли эти изумруды превратятся обратно? Через год? Через два? Однажды, некоторые из них окажутся в руках высокопоставленных особ, придворных королевского двора, может быть, даже Его Величества…

«…пока никто не пришел, пожалуй, не стоит зря волноваться…» – в такие минуты думала я про себя.

…и все же я сильно напряглась, когда к торговцу следом за мной подошел инквизитор. Я успела отойти не очень далеко, и в обрывках фраз было что-то про… изумруды. Я обернулась и прислушалась.

– …некогда мне с тобой тут разглагольствовать, говори, собака, как есть! Да именем Тысячеликого, черт тебя побери…