Белое, белое, все белое…

«Больница» – ударило Вере в голову, и новый приступ паники охватил ее. Но когда она приподнялась на локтях, чтобы поднять тревогу, она увидела сидящего рядом с ней Никиту. Цвет лица его был таким же, как и все в этой палате – болезненно-бледный, с темными кругами под глазами. Заметив, что она проснулась, Никита встал с кресла и приник к ней.

– Ты в порядке? Все хорошо?

– Нет, – отрывисто ответила Вера, стараясь не смотреть ему в глаза. – Почему я здесь? Что случилось?

– Ты… – Он набрал воздуха в легкие. – Ты только не волнуйся, ладно?

– Это тебе надо волноваться, – Вера сделала жест, которым хотела оттолкнуть его, хотя он и не пробовал к ней наклоняться. – Что ты здесь делаешь? Со мной?

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– Я нашел тебя в ванне, вода была… кровавая.

– Что?!

– Ты резала вены. О боже, Катя, – сама эта мысль привела его в ужас, – зачем же ты это сделала!

Вера наблюдала за тем, как он, закрыв лицо руками, подошел к окну и теперь стоял к ней спиной, борясь с эмоциями. Вера только дышала и ничего не могла ответить. Она взглянула на свою перебинтованную руку, и воспоминания потихоньку стали возвращаться в ее отуманенную голову.

Зачем она это сделала, правда? Зачем? У Веры не находилось ни одного вразумительного ответа или веской причины. Очередной импульс, которому она не смогла противостоять.

Но она оставила эту проблему, решив разобраться с другой.

– Как ты вошел в мой дом?

И Никита сразу забыл о своих муках. В замешательстве он сложил руки в кулак за спиной и принялся расхаживать из стороны в сторону по палате.

– Как-ты-вошел-в-мой-дом? – Повторила Вера с долгими паузами через каждое слово.

– Только не нервничай, Кать. Тебе нельзя.

– Это тебе было нельзя врываться в мою квартиру! Какое право ты имел?

– Я же не собирался… делать что-то ужасное, Катя!

– Откуда мне знать? Ты чужой человек.

Никита всплеснул руками, но промолчал. Сказать было нечего.

Через минуту, надеясь, что девочка успокоилась, он продолжил:

– Я беспокоился за тебя. За… за маму.

– За маму, – фыркнула Вера, но он не расслышал.

– Я должен был прийти, должен был вас проверить…

– Четырнадцать лет назад! – Прокричала она, и острая боль ударила ей в голову. Она прижалась к подушке, тихонько постанывая, досадуя, что он стоит перед ней и все видит. Ее злость возросла. – Уходи отсюда.

– Дай мне объясниться.

– Врываться в квартиру могут только… только… – Она никак не могла подобрать подходящего слова, а он, воспользовавшись моментом, поспешно заговорил:

– Но послушай. Я бы не стал так делать, сама ситуация заставила.

– Какая еще ситуация? Какие жалкие оправдания…

– Ваши с мамой соседки напротив… Я случайно позвонил к ним, да, забыл, что у вас 3 квартира, а не 4. Так они сказали, что к вам заходила какая-то незнакомая девочка, которую они прежде не видели. Сказали, что она как вечером пришла, так там и осталась. С ключом, понимаешь? Я… пойми меня, я… я звонил, стучал. Мы втроем пытались воззвать хоть к кому-нибудь, так вышло, так получилось, что я случайно, да, не смотри на меня так, случайно потянул за ручку, я… боже, ты права, жалкие потуги…

И он, беспомощно взявшись за голову, рухнул на свой стул.

Вера смотрела на него задумчиво. Неужели эти соседки что-то заподозрили? Конечно, им лишь бы найти тему для сплетен!

Вера негодующе завертела головой, представляя, что эти старые девы могли подумать. Ее всегда волновало чужое мнение, особенно сейчас, в такой ситуации.

– Прости меня. – Выдавил Никита, наконец, о котором Вера даже забыла на какое-то время. – Когда я… увидел тебя там, в воде… Пожалуйста, только без упреков и сарказма, умоляю. Я все понял, я… Я ужасен. Знаю.