Когда количество неотвеченных вызовов достигло круглой отметки, младшую обдало не поддающимся усмирению злорадством. Виньен не сомневалась, устроить ли шабаш, оно как-то само. Она спружинила на стойку, ну и погнала в подражание ведьмам go-go, корчившимся на разбросанных по залу подиумах. Подвешенная на карманную цепь Чёрная тетрадь смерти, трепалась и колотила по ляжке. Мобильник вибрировал, Ёнсок ликовала.

Когда она прыгнула так высоко, что до луны бы достала, то ударила плафон, который болтался на слишком гибком шнурке. Ухватиться не смогла, поэтому, только поэтому поскользнулась и чуть не клюкнулась под стеллажи, в контейнер со льдом. Хорошо Виньен здесь не знает никто и не доложит госпоже Ли. Если она найдёт дочь среди всех этих небезразличных людей, самолично закатает её в одну из банок с оливками.

Наверное, она бы ещё полежала, как тунец на прилавке, но несуществующими плавниками Ёнсок ощутила ползущие вверх по штанинам крючки. Когда она заметила коробочного, то лягнула его, чтоб тот не лез. Не рассчитав силы толчка, Ёнсок снова чуть не скатилась, потому что любой ведь не сможет стоять, когда тебя собственные руки не держат. Тогда же, не в меру длинные лапища (а точно люди вокруг?) сняли Ёнсок. Она было обрадовалась, что бармен забрал её в зелёный рай, но, когда Виньен отдавили ногу, она догадалась, что перетащили её в клиентскую зону. Потянула на себя грудак в чёрной рубашке, и ей показалось, что она падает в объятия Джинхёна. Виньен тогда простила брату всё и смогла наконец-то расслабиться. Когда Джинхён рядом, беспокоиться не о чем.

Вынырнула Ёнсок из секундного обморока, обнаружив себя плывущей в толпе, как чёлн в бушующих водах под воинственным небосклоном. Беспокойно трубили дудки, но Виньен быстро сообразила, что разрывающая барабанные перепонки акустика, не что иное, как сэмпл въедливого и одновременно громогласного звукоряда. Виньен несут? На руках, что ли? Если это брат, то лучшее решение, притвориться спящей, не хватало новых подзатыльников получить, второй раз Александр Ван Чон будет не так сдержан, как с час назад. А брат раз тогда не заступился, то и сейчас вряд ли что-то изменится. А что это Джинхён напялил на голову? Помешались сегодня все на этих ящиках? Пхан опасается, что кто-то здесь узнает его? Тогда понятно. Хён единственный, кому здесь есть смысл носить даже ведро, главное, чтобы с двумя дырками.

Это очень хорошо, что Ёнсок несёт брат. Пока «фея» горела и опаляла гортань, тот чел, которого она назвала Коробкой, казался забавным и добродушным. Но он быстро стал раздражать. Его волосатые руки лезли, куда Ёнсок не просила. Клешни, поглаживающие то плечо, то, фу, щёки Виньен, провоцировали дрожь неприятия. Несколько раз после видоса для брата, она едва не сиганула в гущу толпы. Поэтому-то и начала скакать, как оголтелая – ящик взял на себя роль задушить Ёнсок гиперопекой.

А ещё между гранями маски рисовались рожи, напоминающие того урода, который слил в Мулан. Прорези для глаз в физиономиях следили за Виньен и предугадывали каждый манёвр. Всё это не только не добавляло очков «коробке» (а Вив, насколько язык её слушался, ещё у стойки объяснила неизвестному про его шансы), всё это приближало приступ клаустрофобии, Ёнсок чуть не развопилась, чтобы тот проваливал нахрен. Виньен стала задыхаться, поэтому выговорить, всё, что следовало, у неё не получалось. Она пыталась укусить клешню, что то и дело лезла погладить лицо, но промахнулась.

В следующий раз сознание вернулось, когда незадачливый Эл обнаружил ряд увесистых дверей в длинной каменной комнате. Стоя на карачках перед пещерой открытой кабинкой, четвёртая наследница ощутила себя замусоленной тряпкой. В чём её руки? В каких-то слюнях? Во что и где она здесь вляпалась? Фу… Попытка сбросить с себя состояние погружения под кафель, не приносит желаемого эффекта. Пол размягчён, потолок рассыпается, дверь кабинки выскальзывает. Где Пхан? Где все? Виньен сосредотачивается на булькающей долбёжке басов и всё равно выпадает из реального времени.