– Не могу больше! – вдруг донеслось до их слуха со стороны головной части облака-динозавра, – срочно требуется отлить и разрядиться, иначе я перегреюсь… а, может, переохлажусь, не знаю, как правильно, у меня в такие минуты крыша едет!

– А что ж ты раньше… – укоризненно крикнула Аня, – и потом, о таких вещах заранее предупреждать надо!

– А раньше я бы рассинхронизирован с внешней средой, вы меня в самый, так сказать, интимный момент из Энрофа выдернули, хотя я, разумеется, как все нормальные стихиали сразу в двух временах могу пребывать. Тем не менее, акцент был смещен.

– Наверное, – сказал Андрей, – то, что ему вдруг приспичило, тоже результат исчезновения фрактального тоннеля. До этого он от внешней среды был изолирован, а теперь на него вновь атмосферные физические законы стали действовать…

– Вы взлетите повыше и подождите, пока я разряжусь и лишнюю влагу сброшу, – продолжал Ирудрана, – а то все это в Энрофе будет происходить, как бы мне вас, ненароком, не шандарахнуть!

– Ну вот, то понос, то золотуха! – плаксивым голосом пожаловался Андрей, – только что выяснилась история с неожиданной синхронизацией, так еще и этот паршивец начинает из-под контроля выходить! А потом он скажет, что у него обстоятельства изменились, и ему вообще – в другую сторону.

– Надо, – сказала Аня, – снова срочно рассинхронизацию восстанавливать. В конце концов, даже у тебя одного это получилось, и все было в порядке, пока мы в этот туман не вляпались. Думаю, и теперь все получится. Ну, и если мамы наши, в самом худшем случае, нас минут сорок отыскать не могли, это еще не трагедия. Мы снова время для них остановим и, если все удачно сложится (по крайней мере, хотелось бы), то мы сможем вернуться еще до того, как они серьезный шум поднимут. Да и вообще, ты, вот, паникуешь, и даже не сообразил, что они эти сорок минут могли продолжать спать, тем более, мне кажется, что речь идет не о сорока минутах, а о последних нескольких, с того момента, как мы из тумана вышли…

– Кия!!! – вдруг услышали они громогласный оглушительный рык Ирудраны, и кресла под ребятами заходили ходуном, а в окошко «иллюминатора» было хорошо видно, как в стальную трубу какого-то завода с грохотом ударила молния, к счастью, не причинившая ей, как хорошему проводнику, никакого вреда. Ребята поняли, что дальнейшее пребывание на спине буйной стихиали, объединившейся со своим гигантским водоносным телом, небезопасно, и резко взлетели вверх метров на пятьсот, затем, не сговариваясь, застыли в воздухе и уже совместными усилиями начали восстанавливать фрактальный коридор, рассинхронизированный во времени с остальным миром. Андрей вновь воспроизвел свое заклинание о спящем городе, Аня же начала ему вторить, и в этот момент в воздухе сами собой золотыми буквами стали вычерчиваться строки этого стихотворного заговора.

– Как ты это делаешь, – удивился Андрей, когда стихотворение отзвучало, а буквы остались висеть в воздухе, – у меня ничего подобного не происходило!

– У нас разная специфика, – сказала Аня, – у тебя акцент на времени, а у меня на пространстве, отсюда и зримые буквы. В конце концов, какая разница, главное, чтобы эффект был.

Эффект действительно не заставил себя долго ждать. Картина в виде тучи и города под ними зависла в неподвижности, затем Андрей, согласно со своей методикой, полученной из чудесной «вставки», распространил коридор на тучу, и та ожила, вновь превратившись в динозаврообразную стихиаль Ирудрану, которая, как выяснилась, могла существовать одновременно в двух пространствах и временах.

– С вами все в порядке? – любезно осведомилась стихиаль, как ни в чем не бывало.