Цветок с пятью лепестками Полина Гриневич

Октябрь 2017. Западная Сибирь, Россия

С такой высоты купол казался небольшим, но все равно прекрасным, серые и черные гранитные плиты, отполированные до блеска, отражали солнечные лучи и, казалось, храм сам испускает необыкновенное сияние.

В начале строительства Илье была непонятна идея прокладки дороги так высоко в горах. Однако теперь, стоя на специальной смотровой площадке, он понимал всю гениальность замысла неизвестного архитектора.

Строительство подходило к концу, и он мог гордиться своей работой. Весь чудесный храмовый комплекс, мост, взлетевший над долиной, дороги, серпантином пересекающие горы, городок, приютившийся у дальнего склона – все было творением его рук.

Все начиналось, как обычное строительство: мост, дорога, но постепенно заказчик предлагал все больше и больше. Почему он не остановился? Ведь денег, заработанных уже за первые годы, хватило бы лет на пятнадцать – двадцать. А теперь… Теперь их стало еще больше. Только что он скажет дома? Да и есть ли у него еще дом?

Звук подъезжающей машины отвлек мужчину от грустных размышлений. Конечно, это была Агиля. Хотя, сейчас она просила называть себя Владой. Но и на прежнее имя не обижалась. Женщина, которая, казалось, жила наоборот, подобно герою фантастического фильма. Сейчас она уже редко появлялась в своих доисторических балахонах. Вот и сейчас: белая курточка, джинсы, заправленные в сапожки.

На удивление, в этом году зима опаздывала, и снега еще не было. Для этих мест событие неординарное. Он уже привык, что много времени приходится тратить на расчистку территории от снега, да и большинство работ нельзя выполнять почти полгода.

Но сейчас мороза не было. Хотя проводились, главным образом, отделочные работы, и погода уже была не так важна, но радовала сама возможность спокойно насладиться видом результата своего труда.

– Великолепное зрелище! Просто чудо!

Влада уже стояла рядом с ним и мечтательно смотрела вниз, в долину.

– Здравствуйте, Илья!

Она повернулась и начала, как обычно, в упор, пристально рассматривать мужчину. Сегодня она была без перстня, не “на службе”. Но взгляд ее оставался такой же пронзительно-испытующий.

Под этим взглядом темно-карих глаз он всегда терялся. Раньше ему казалось, что это было связано с ее возрастом, опытом. Но сейчас она выглядела по-другому, а сила, магнетизм остались прежними. Сила у нее была необыкновенная. И страшная.

Илья поздоровался в ответ и постарался найти какую-нибудь тему для разговора. Что-нибудь, связанное с работой, с делом. В конце концов, он все еще женат, а этот взгляд…

– Да, красиво. Придумавший это – гений. Но ведь этого эффекта можно достичь только в ясный, солнечный день. А здесь длинная зима. Да и летом часто погода преподносит сюрпризы.

Некоторое время Влада просто продолжала смотреть ему в глаза. Потом улыбнулась и взяла за руку.

– У меня для тебя хорошие новости. Ты наверняка хочешь повидать свою дочь.

На секунду ему показалось, что он ослышался. Отсутствие контактов с семьей было одним из условий контракта. Столько лет жизни здесь, не выезжая даже на день! А может, они приедут сюда? Он попытался восстановить в памяти черты лица жены. Нет, все расплывалось. А Кира, она была еще девочкой…

Словно прочитав его мысли (а может, действительно прочитав, кто знает), Влада покачала головой.

– Мы можем встретиться с твоей дочерью. Полетим вдвоем. Если ты согласен, то через две-три недели полетим.

Конечно, он был согласен. Увидев Киру, он сможет все объяснить. Она уже взрослая женщина, может быть, даже замужем.

– Не торопись давать ответ. Подумай. Поговорим позже. А пока…

Она потянула Илью за собой к барьеру смотровой площадки. Ветер сразу же заиграл волосами женщины. Одной рукой он придержал шляпу, не давая ей улететь в пропасть.

Влада сделала широкий жест свободной рукой. Солнечный свет затопил всю долину: зеленые склоны, поросшие могучими соснами, поток реки, медленно несущей свои воды вниз, в долину, желтые здания городка и серо-черный купол здания с необычайным красным орнаментом по периметру.

– Не сомневайся, над храмом всегда будет светить солнце.

Брюссель, Бельгия, 22 мая 1967 года

– Мадам, можно вас на минутку?

Молодая женщина, рассматривающая дорожные сумки в отделе товаров для туризма, повернулась на голос.

– Извините, вы меня? Что-то случилось?

Стоящий перед ней мужчина в светлом деловом костюме улыбнулся. Он был молод и красив. Решительное, но в то же время аристократическое лицо с тонкими чертами и носом горбинкой выдавало в нем южанина, короткие темные волосы только подчеркивали образ. Умные черные глаза смотрели с неподдельным любопытством. С каким-то странным интересом.

– О, ничего плохого! Мне и моему другу просто нужно задать вам несколько вопросов. Это будет нечто вроде интервью.

Женщина сделала пару шагов между торговых рядов, заваленных столами и креслами для пикника, решетками для гриля и другими необходимыми для приятного времяпровождения на природе вещами и нерешительно остановилась.

В проходе стоял второй мужчина, чем-то неуловимо напоминающий своего приятеля. Может быть, черным цветом волос, а может, таким же настороженным взглядом.

– Вы из полиции? Я не совершала ничего противозаконного!

– Мадам Моника, вы должны нам доверять. Мы не хотим вам навредить. Сейчас не средневековье, будет лучше, если вы сами расскажете нам о своих… особенностях. Буквально в двух словах.

Женщина на секунду задумалась. Потом попыталась сделать шаг к выходу. На лбу у нее выступили капельки пота, а зрачки глаз расширились.

– Прекратите немедленно! Я знаю, кто вы!

– Но, мадам, я прошу вас успокоится, мы просто служители Господа, и насилие нам чуждо. Я прошу вас…

Но сказанное мужчиной привело к обратному результату. Женщина задергалась в невидимой паутине, ее лицо побагровело. Красивые черты лица исказились.

Она с трудом повернула голову в сторону пытающегося успокоить ее мужчину.

– Будьте вы прокляты!

Волна пламени, появившаяся из ниоткуда, захлестнула прилавки магазина и мужчин, не успевших что-либо сделать, даже пошевелиться. Пламя ворвалась в раскрытые в крике ужаса рты, охватило одежду, разбросанные на прилавках и в проходе товары.

Не коснулось оно только Моники. Женщина бросилась бежать, когда раздавшийся в отделе взрыв сбил ее с ног. Несколько секунд она лежала без движения, а в торговых залах Инновасьона уже раздавались крики ужаса.

Пламя миновало свою хозяйку, но в помещении становилось все труднее дышать. Боль охватила ушибленное тело. Оставалось надеяться, что удалось избежать переломов, может быть, ей еще удастся спастись. Собравшись с силами, Моника поднялась на колени и поползла к ближайшему окну.

Багровые языки уже метались по залу, заставив отступить тех, кто пытался с ними бороться, поглотив тех, кто не нашел выхода, кто споткнулся и упал в темноте. Пламя уже протянуло щупальца-пальцы в шахты лифта, облизывая с изощренным удовольствием ноги застрявших в лифтах людей и заставляя их танцевать последний в их жизни танец – танец смерти.

За окнами звуки пожарных сирен слились в сплошной хор, хор бессилия. Машины просто не могли пробиться к зданию, заставленному со всех сторон десятками малолитражек.

А пламя продолжало свой победный марш, словно подгоняемое магической мелодией разрушения. Оно прорвалось сквозь все этажи и выбросило торжествующий черный знак победы высоко в небо.

Моника выбралась на подоконник и взглянула вниз. Голова сразу же закружилась. “Боже, как высоко!”

Толпа внизу обратила внимание на появившуюся в окне женщину. Сотни обращенных к ней лиц, поднятых голов. Пожарные попробовали поднять раздвижную лестницу. Она не доставала, мешали провода и расставленные машины.

– Держитесь! Держитесь!

Люди снизу пытались поддержать ее своими криками. Женщина закрыла глаза. “Только не смотреть, только дождаться. Меня обязательно спасут”.

Пламя за стеной продолжало бушевать, поглощая все, до чего могло дотянуться. Но пространство за спиной у Моники не привлекало его. Оно нашло себе другие многочисленные игрушки. Огонь не позволял пожарным приближаться к зданию и уже начал захватывать прилегающие к универмагу дома.

“Я выживу, я должна. Меня дождутся”.

Время состояло из бесконечности, свернутой в секунды и минуты. Сколько его уже прошло, сколько еще осталось до спасения? Невозможно было сосчитать. Вся прошедшая и вся будущая жизнь, сжатая в этих мгновениях.

– Мадам! С вами все хорошо? Дайте же руку!

Она с трудом открыла глаза. На самой вершине лестницы, прямо рядом с ней, пожарный протягивал ей свою руку в грубой брезентовой рукавице.

Моника буквально рухнула ему в объятия, и лестница начала опускаться вниз.

Буквально в ту же секунду крик ужаса вырвался у сотен наблюдавших за этой сценой людей – огромный язык пламени вырвался из опустевшего окна. Но они уже были вне его досягаемости.

Внизу Моника спокойно легла на носилки. Пламя продолжало бушевать, истекая разочарованием в соседние магазины и школу.

– Поздравляю вас, мадам! – над носилками склонился ее спаситель-пожарный. – Это какое-то чудо, магия.

Она не ответила. Иногда люди сами находят правильный ответ. Даже если и не подозревают этого.

Из-под развалин сгоревшего универмага достали триста пятьдесят тел.