Оборотней не боюсь, хотя могу от них пострадать, если набросятся стаей. Другое дело, Охотник. Только у них, Охотников, есть оружие, способное убить вампира.
Однако, о каждом его применении известно, за каждое его использование нужно отчитываться перед Советом. Выходит, и тут опасаться нечего, ибо я нарушать Договор не собираюсь, а Охотник Совета не ослушается. Но, девушка должна сама пожелать отдать мне свою жизнь, вместе с кровью, которая будет выпита мною до последней капли, без остатка. Совет ничего не предъявит – она сама захотела.
Есть и второй вариант: увезти Сашу из Города на нейтральную территорию, и больше сюда не возвращаться.
Нет, это не выход – дело, ради которого я вернулся на этот раз, еще даже не начато, поэтому, Город мне нужен.
Лучше первое – влюбить Сашу в себя. Всегда обожал играть с жертвами в кошки-мышки! Да и в процессе обольщения есть своя прелесть. Опасно, конечно, и рискованно, переходить дорогу Охотнику. Но риск нравиться мне не меньше, чем игра. И, так приятно поугорать над оборотнями! Представляю, как мелкий скулит, и жалуется Степану, а Демидов краснеет от ярости, и грозно шевелит бровями. Смеюсь в голос.
Не знаю кого ненавижу больше – Охотников или оборотней. А Демидов и то, и то. Решено – играем!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ОНА
Слава богу, не перелом, а растяжение, как заявила универская медсестра! Значит, в больницу не надо, отлежусь, и обойдусь уколами и мазью. Хоть что-то хорошее, для так неудачно начавшегося первого учебного дня!
Демидов решил сам отвезти меня домой, и сам, на руках, тащил до джипа. Я категорически против – не на глазах же коллег и студентов! Негоже афишировать наши отношения! Но Стёпке все равно – отнес, и бережно посадил на заднее сиденье.
Кладу пострадавшую, туго затянутую бинтом щиколотку на сидушку. Невыносимая ломота, пронзавшая ногу в первые минуты травмы, отступила. Боли нет совсем, если не шевелить конечностью.
– Полина, что произошло? Что тебя испугало? – спрашивает Демидов.
– Ничего не случилось, просто споткнулась! – быстро отвечаю.
Не нужно ему знать!
– Но я видел твое лицо! – настаивает Степан – Словно привидение обнаружила!
Ловлю Стёпин взгляд в зеркале заднего вида – внимательный, строгий, без обычной теплоты, обращенной на меня. Сердце ёкает – Демидов догадывается?
– Ошибаешься! – опровергаю спокойным тоном – Поняла, что падаю, вот и стало страшно!
Степан продолжает сверлить меня глазами, я вскрикиваю, и морщусь – будто бы, больно ноге. Действует – Демидов спохватывается, бормочет:
– Трясет? Извини! Слишком быстро еду!
Сбавляет скорость, и сосредотачивается на дороге.
А я снова, в который раз, гоняю увиденное в холле универа в своей памяти, пытаясь найти ответ – что это было? Бред больного воображения, или мистика? Ибо узнала парня, с которым разговаривал Степан. Парня, который был моей первой любовью, и погиб десять лет назад на моих глазах…
Понимаю – скорее всего, это игра разума. Потому что, если Максим Финли тогда выжил, и просто исчез, скрылся, то он не может выглядеть, как в то время – должен повзрослеть, измениться. А он точно такой, как в моей памяти. Высокий, кажущийся излишне худым из-за роста; с длинными, до плеч, темными волосами, падающими на лоб романтичными прядями, которые делают его похожим на сказочного принца; с бледным тонким лицом и прямым красивым носом с легкой горбинкой; с чувственными губами, искривленными в надменной усмешке…
Самое необычное, что было в Максе Финли – серо-голубые глаза, которые издали казались черными, словно наполненными тьмой. Эти очи будто принадлежали не двадцатилетнему юноше, а много пожившему, и много повидавшему старику – они отражали усталость и скуку…