Слышу зов Создательницы, требующий моего присутствия. Возвращаюсь, и вижу Мару – свежую, веселую, одетую и причесанную – сидящую в повозке, вместе с Эмили и Серджио. Залезаю на свое место, и мы отправляемся в путь, конечный пункт которого никому не известен, и графине, думаю, тоже. Мы просто бродим по свету, как неприкаянные, как цыгане, нигде не задерживаясь надолго. Мы убегаем от зла, идущего по нашим следам.

…Пробуждаюсь в дурном настроении, и вспоминаю подробности сна. Было это или не было, но похожие ситуации возникали часто…

…Я мало знаю о прошлом Мары, но знаю, что ей часто сняться кошмары. Она мечется по постели, вскрикивает, плачет, бормочет, умоляет на неизвестном мне языке… пока не разбужу.

Манчини говорит, что она итальянка, но тот язык не итальянский.

Графиня не может спать одна, потому, что боится своих снов. Разбуженная ночью, Мара испуганно таращится в темноту, потом вглядывается в того, кто ее разбудил. Успокаивается, улыбается, обнимает, крепко прижимается к груди, и снова задремывает. Если меня не было, она брала в кровать Эмили, или любого, кто был рядом – лишь бы не быть одной.

Я много чего ей прощал, и не только потому, что она дала мне жизнь, и ухаживала после превращения, но и потому, что понимал – каждый спасается от внутренних бесов, вызванных трагическими событиями прошлого, как может. Манчини – стремительным бегом по жизни, и сексуальными излишествами. Я – завернувшись в кокон пофигизма и равнодушия, просто следую за Марой, все равно куда, и все равно зачем.

…Мы бросили убегать в начале двадцатого века. Не потому, что опасность миновала, а потому что мы расстались. Я нашел убежище, где смог укрыться, спрятаться от погони, а Мара осталась жить в Городе. Почему именно здесь – это понятно. Климат – мало солнца, вечные дожди и туманы – и магическая, мистическая энергия этого места идеально подходят для вампиров. И я бы здесь жил, если бы не вечная опасность быть настигнутым Инквизитором, который знает, что означает для меня Город.

…Мне нужна одежда, более соответствующая молодежному стилю. Поэтому, нахожу гардеробную Даниэля, и выбираю несколько вещей, благо ростом и фигурой мы с ним похожи. Надеваю джинсы, тонкий свитер с вырезом, и пиджак. На ноги – кеды. Ну чем не двадцатилетний студент?

Еще, нужна машина. Спускаюсь во двор, захожу в кажущееся небольшим кирпичное здание, и спускаюсь в Марин личный подземный паркинг. Машин немного, графиня не фанатка техники, но выбор есть. Останавливаюсь на черном мерседесе. Самое то для меня!

Выезжаю со двора, вбиваю в навигаторе адрес универа, радуюсь, что он остался прежним – улицу не переименовали, пока меня не было в городе – и отправляюсь на встречу к МОЕЙ девушке. К Маре больше не вернусь, хватит с меня ее гостеприимства.

ОН

Радует, что я не такой отсталый, как считает Мара – и машину водить умею, и с навигатором обращаться. Более того, я обожаю эти творения прогресса – автомобили. И люблю гонять на бешеных скоростях по пустым трассам – там, где я живу, в тех местах, которые теперь считаю своим домом.

Настоящий мой дом здесь, в Городе. Он сохранился, не разрушен и не снесен, и я обязательно схожу к нему, но не сегодня. Сейчас мне не до чего, не до воспоминаний и ностальгии – я желаю только Сашу, и я ее получу!

А вот и университет! Заруливаю на стоянку, и диву даюсь – какие тут машины! Не хуже и не дешевле моего мерса. Однако, нынешние студенты люди не бедные!

Направляясь к двухэтажному зданию универа, построенному в пышном стиле барокко, и недовольно хмурюсь – зачем его покрасили в бледно-зеленый цвет? Пытаюсь вспомнить, каким был дом в девятнадцатом веке, когда в нем находилось присутственное место, и не могу. Не помню. Но не зеленым точно!