Проснулась Дейна опять на груди господина, и в этот раз затекли обе ноги. Сонная женщина не стала торопиться скатываться – наагалей только душой ребёнок, телом он весьма крепок, не раздавится – и с закрытыми глазами прислушалась к весёлому птичьему щебету. Как обычно случалось после сильного дождя, всё живое радовалось и пело. Приподняв голову, женщина осмотрелась и с облегчением убедилась, что кошка уже ушла. Ночью это лошадоподобное создание пыталось навалиться на неё, и спросонок Дейна решила, что обвалился потолок.

Подёргав ноги, хранительница освободилась от хватки хвоста и всё же откатилась в сторону. По спине прошёл неприятный озноб, стоило ей посмотреть на непривычно взрослое и суровое лицо наагалея, и Дейна поспешила опустить взгляд ниже. Рубашка и юбка ниже пояса топорщились, и женщина было потянула руку, чтобы оправить их, но замерла, неожиданно сообразив, что там не ткань смялась. И смущённо закусила губу.

Да, господин ребёнок душой, но не телом. Малость сконфуженная своей оплошностью, женщина поспешила набросить на наагалея одеяло. Интересно, он понимает, что с ним по утрам происходит? Родители объясняли? У него есть родители?

Пробуждение пошло как положено, и в голове зароились десятки вопросов. Дейна прошлась по комнате, остановилась у стены, где Госпожа всю ночь сторожила мышь (и сдалась она ей? На один зуб и то не хватит!), и хлебнула водички из кувшина.

В этот момент дверь отворилась, и внутрь осторожно, словно бы в ожидании нападения, заглянул Шширар. При виде заспанной напарницы наг просветлел, но миг спустя смутился от одного взгляда на кувшин.

– Пить хочется?

– Ага, – женщина оттянула рубашку на груди и обмахнулась.

– Я сейчас свеженькую принесу. Давай сюда.

Шширар забрал сосуд из рук озадаченной женщины.

Господин завозился на постели, пошарил по своей груди рукой, потом по простыням и наконец открыл глаза и недовольно осмотрелся. Серьёзное, совершенно взрослое выражение лица исчезло, стоило ему увидеть Дейну.

– Дейна…

Не успел он договорить, как дверь вновь распахнулась, и внутрь заполз мрачный Шашеолошу. За его спиной нетерпеливо подпрыгивала Лаодония, и вид босой и расхристанной Дейны её сильно смутил.

– Дядя, – Шаш бросил взгляд на Дейну, и по его скулам заходили желваки, – где вы были эту ночь?

– Я? – удивился Ссадаши.

– Господин спал, – Дейна удивилась не меньше. Где ещё наагалей мог быть? – Ночью была гроза, – напомнила она. – Господин боится грозы, и я была всю ночь рядом с ним.

– Я не боюсь грозы, – заупрямился наагалей, а наагасах бросил на него осуждающий взгляд.

– Что-то случилось? – Дейна напряжённо замерла.

– Кто-то немного пошалил в парке, – неохотно выдавил Шаш.

– А при чём здесь господин? – женщина прищурилась и выступила вперёд, прикрывая собой Ссадаши. Словно бы показывая этим, что в обиду его не даст.

– А он любит шалить, – весело пискнула из-за плеча Шаша Лаодония.

– Господин, – кто-то окликнул наагасаха, – мы их нашли.

– Что? Кто это? – Шаш резко развернулся и выполз из комнаты.

Дверь закрылась, и ответ Ссадаши и Дейна уже не услышали.

Но не прошло и минуты, как в комнату ввалился взволнованный Шширар.

– Вы не поверите! Кто-то ночью прилепил к статуе императрицы Дама̀дрии змеиный хвост, – наг старательно сдерживал улыбку, но веселье всё равно прорывалось через скорбную маску, отчего казалось, что у мужчины нервный тик. – Выгребли землю с ближайших клумб и растянули хвостяру почти на три сажени. Ещё и паховые пластины бутылочным стеклом выложили!

Здесь охранник всё же не удержался и глухо заржал.

– И знаете, кто виновник? Вот не поверите!