Отец говорил, что слёзы – это не слабость, а проявление человечности. Что они очищают душу, помогают справиться с болью, делают нас сильнее.

Оливер никогда не понимал этого. Он считал, что отец просто слаб. Но сейчас, когда его собственная душа разрывалась на части, он начал понимать его слова.

Он чувствовал, что больше не может сдерживать свои эмоции. Что если он не даст им выход, то просто сломается.

Он подошел к окну и посмотрел на ночной город. Он видел тысячи огней, тысячи судеб, тысячи историй. Он понимал, что он не один в своей боли, что многие мужчины так же, как и он, скрывают свои слёзы за маской мужественности.

Война… Он вспомнил кадры из новостей. Молодые парни, вчерашние мальчишки, плачут, обнимая друг друга перед отправкой на фронт. Их слёзы – это не слабость, а проявление любви, страха, надежды.

Да и в мирное время… Сколько отцов, потеряв сыновей, утирают слёзы исподтишка, боясь показаться слабыми? Сколько мужей, пережив развод, прячут свою боль за бравадой?

Оливер задумался. Может быть, пришло время изменить своё отношение к слезам? Может быть, пришло время позволить себе быть человеком?

Он вспомнил слова матери: «Мужчины стали такими, какими их воспитали женщины». И правда, он вырос в окружении женщин. Бабушка, мать, сестра – все они учили его быть сильным, но никто не учил его быть собой.

Может быть, в этом и есть корень проблемы? Может быть, женщины, воспитывая мальчиков, сами того не подозревая, лишают их права на эмоции?

Оливер почувствовал, как к его глазам подступают слёзы. Он попытался сдержаться, но не смог.

Первая слеза скатилась по его щеке, оставляя за собой мокрый след. За ней последовала другая, третья…

Он плакал. Тихо, беззвучно, но искренне. Он плакал о своём отце, о своей утраченной любви, о своей сломанной жизни.

Он плакал о себе.

И в этих слезах он почувствовал облегчение, словно тяжёлый груз упал с его плеч.

Он понял, что слёзы – это не слабость, а сила. Сила признать свою боль, сила пережить её, сила двигаться дальше.

Он больше не боялся своих слёз. Он принял их как часть себя, как часть своей человечности.

Он вытер слёзы и посмотрел в зеркало. В отражении он увидел не сломленного, несчастного человека, а сильного, мужественного мужчину, который не боится своих эмоций.

Он улыбнулся. Впервые за долгое время – искренне и открыто.

Он сделал шаг вперёд.

Куда? К новой жизни? К новой любви? К новому себе?

Он не знал.

Но он больше не боялся.

Шум

В грохоте мира, среди тысяч обличий,

Услышь тишину – не снаружи, внутри.

Не тот силён, кто кричит в перекличке,

А тот, кто молчит – и умеет идти.

Шум. Он преследовал Оливера повсюду: в городе, полном сигналящих машин и кричащих реклам; дома, где гудели трубы и жужжали электроприборы; даже в лесу, где шелестели листья и пели птицы, он слышал какой-то отдаленный, тревожный гул.

Этот шум не был просто звуком. Это был хаос – бесконечный поток информации, мыслей, эмоций, которые бомбардировали его сознание. Он чувствовал, как тонет в этом море звуков, теряя себя и свою индивидуальность.

Он читал о глобальном потеплении, о политических интригах, о новых болезнях. Он видел фотографии голодающих детей, слышал крики умирающих животных, читал комментарии, полные ненависти и злобы.

Все это оседало в его голове как тяжелый осадок, отравляя его разум. Он не мог сосредоточиться, не мог расслабиться, не мог заснуть.

Шум в его голове не давал ему покоя.

Он пробовал разные способы заглушить его: слушал музыку, смотрел фильмы, читал книги, занимался спортом. Но ничто не помогало. Шум оставался, словно назойливый комар, жужжащий над ухом.