Цвета индиго Галина Маркус

– Скажи, дор Кетлерен, этот род безумства часто встречается у землян? Их корни таковы, или это больные отростки?

Кетл удивленно повернулся к дозорному, позабыв сделать привычное замечание. Он не хотел, чтобы его звали «дором» – теперь, когда их домом стали горы, он потерял на это всякое право.

– О чем ты?

– Говорили – но я не верил, будто некоторые из них сами подрубают свое дерево на корню, по своему желанию! Вот, вот, посмотрите туда!

Кетл уже и сам понял, о чем речь. Он напряженно вглядывался в две маленькие точки в небе. Точки быстро увеличивались в размере.

Что-то привело его сегодня сюда, на пост, хотя обычно он этого места избегал. Они стояли на дозорной скале – с такой головокружительной высоты им было видно все. Огромное синее плато под ними окружали острые, уходящие в небо пики. За пиками – глубочайший обрыв. Там, далеко внизу, остался оскверненный город. И оттуда, со стороны обрыва, кто-то летел к горам, вот уже восемь светил надежно укрывавшим остаток народа Илии.

– Они знают, что за чертой их ждет смерть, – мрачно продолжал дозорный. – Давно – пять или шесть оборотов вокруг Фатаза – они не подлетали так близко!

– Они сейчас повернут обратно, – неуверенно предположил Кетл.

Но он уже видел, что не повернут – те два маленьких летательных аппарата, вроде илианских куори, только примитивные, медленные и неуклюжие.

– Что будешь делать? – он снова обернулся к дозорному.

– Что я должен делать, дор Кетлерен? Земляне не попадут в проход. Если они не остановятся, то врежутся в невидимую им преграду, и их отбросит на скалы. Кому это знать как не тебе, дор? Кокон работает отлично. Мы неустанно благодарим тебя за…

– А если это не военные? – перебил его Кетл.

Ему стало не по себе – теперь он еще внимательнее уставился вдаль, подключая взгляд.

– Это могут быть разведчики, дор Кетлерен, или, что еще хуже – старатели. Какая разница? Защита сейчас сработает.

Кетл молчал. Кокон пока крепок и его держит вовсе не охрана, но дозорные должны сообщать о каждой попытке проникновения. Разумеется, они делают свое дело, но… Последнее время Кетлу все чаще казалось, что противник, от которого они отгородились в пространстве, проникает в души илле изнутри. Разве прежде они могли так спокойно воспринимать гибель разумных?

Конечно, они в состоянии войны, и этот случай – определенно самозащита. Попытка попасть в горы – нападение, так решил Лайдер. Даже безоружные, земляне представляют угрозу, особенно старатели. Но все-таки есть что-то неправильное в уничтожении того, кто тебя даже не видит.

Пока война шла внизу, Кетл видел много погибших захватчиков, но сегодня, когда это происходит у него на глазах… Он сам, Кетлерен, убивает вот в эти минуты, и это вовсе не образ, а точное слово. Большой Лайдер постановил сохранить последний островок жизни Илии, и Кетл выполнил свою часть работы. И сейчас он боялся спросить, сколько землян погибли, прежде чем поняли, что в горы им не попасть.

Кетл продолжал изучать неуклюжие куори, которые стали уже размером с зерно.

– Там двое разумных, – отметил он, – в каждом куори по одному.

– Да? – равнодушно откликнулся дежурный. – Ага, так и есть… Хороший у вас взгляд. А я стал больше полагаться на обычное зрение.

Куда же текут их воды, если уже и взгляд им не нужен? Не проще тогда просто спуститься с гор и раствориться среди завоевателей?

– В первом куори я вижу светло-серого, с примесью коричневого, – продолжил описывать Кетл, – его цвета простые, совсем без оттенков. Он не слишком умен, и сейчас ему страшно – становится больше темно-желтого. А во втором… Силы мои, посмотри сам!

Кетл замер, не в силах оторваться, теперь он «смотрел» с закрытыми глазами – так было четче.

– Быть не может… никогда не наблюдал среди них такого, – дозорный теперь тоже таращился на маленький кораблик землян. – Фиолетовый? И синий, много синего.

– Нет, это не фиолетовый… это… индиго… настоящий индиго… – чуть слышно проговорил Кетл. – И очень чистый синий, ты прав. И еще зеленый, хорошего насыщенного оттенка. Но главное, это…

– Но, дор Кетлерен, у землян не бывает индиго!

– Ты не веришь тому, что видишь?

В этот самый момент первый куори резко развернулся и стал уменьшаться в размерах. Однако второй продолжал стремительно приближаться.

– Силы, простите навеки! – дежурный растерянно оглянулся. – Он летит за черту! Вот неприкаянная душа! Защита… почему она не сработала?

– Это я пропустил, – быстро произнес Кетл.

Дозорный таращился на него, не понимая.

– Дор Кетлерен, – забормотал в панике он, – тогда мне придется его сбить. Вы же знаете, что проникновение – это акт агрессии, и… У меня не хватит энергии погрузить его в сон на таком расстоянии, разве только вы?.. Но нет… нет, никто не должен попасть в горы! Лайдер…

Он сделал едва заметное движение, и на его ладони оказался серебристый, блестящий под утренним светилом, шарик. Шарик приподнялся в воздухе и завис над ладонью дозорного в смертоносной готовности.

– Оружие?!

Кетл даже не знал, что оружие, сработанное креза, еще сохранилось в горах. Но и погрузить кого-либо в сон на такой высоте – означало то же самое, что взорвать.

– Ты не можешь! – всполошился Кетл. – Мы не можем убить индиго! Это все равно, что убить илле.

– Но это не илле! Земляне – наши враги.

– Наши враги – красные люди. Индиго не может быть нашим врагом. Но… если он и враг, мы обязаны его выслушать.

– Не мешайте мне, дор, иначе мы оба предстанем перед Лайдером! Я уважаю вас, но… Я не могу ослушаться.

– Тогда ты скажешь, что я помешал тебе, – Кетл уставился на дежурного.

Под его взглядом тот вздохнул и уронил руку. Крохотный серебристый шарик скользнул вниз и замер на уровне его колена.

– Что же вы делаете… я на посту… – он не в силах был даже стоять.

– Я должен защитить индиго, – виновато прошептал Кетл.

Дежурный неловко опустился на траву и свесил голову – он засыпал прямо на глазах. Шарик, послушный взгляду Кетла, вернулся в свое хранилище – маленькую сферу на поясе дозорного.

Кетл сам не знал, что делает. Оставалась надежда, что куори не доберется до прохода – покружит и улетит, ничего не увидев. Чтобы открыть проход, пилот должен быть отчаянно храбрым и невероятно ловким, ведь сперва ему придется пролететь по узкому ущелью, спрятанному между двумя острыми пиками и, рискуя врезаться в камень, ступенчатым проходом резко подняться к плато.

На несколько минут куори скрылся из глаз, однако Кетл продолжал внутренним взглядом видеть пилота. Несколько умопомрачительных для такого суденышка виражей – и… кораблик, миновав пики, появился снова, поднырнул, вновь пропал из глаз и тут же поднялся вверх. Итак, у него получилось. Некто проникнул в убежище, куда не попадал еще ни один землянин. И теперь он спускается вниз, на узкую площадку между двумя горными коронами, куда смотрел сейчас с высоты птичьего полета Кетл.

Он очнулся. Ему во что бы то ни стало надо попасть туда прежде, чем кто-либо что-то поймет. Кетл знал: последствия его действий могли быть ужасными. Что, если он ошибается? Вдруг такой цвет у землян означает нечто иное? Или они научились обманывать зрение? Старатели убивали разумных без колебаний, а потом… Что еще может ему здесь понадобиться?

Кетл круто развернулся на месте и бросился к своему куори. Через несколько минут он уже был внизу.

Но еще до того, как открылись двери маленького грязного суденышка, до того, как Кетл наложил на прибывшего слепоту, он уже знал, что не ошибся. Да и как он мог ошибиться? Землянин, разом лишившийся зрения, растерянно замер на пороге своего корабля. Он был на самом деле индиго – хоть и не чисто индиго, но индиго в очень большой степени. И еще Кетл уже знал, что это не землянин. А землянка.

***

Как часто какая-то мелочь, неумение отказать или другие, никчемные и пустые соображения, заводят нас столь далеко! Вот, казалось бы, чего проще: не отвечай на звонок, ты же спешила домой, отдохнуть и выспаться после тяжелого дня. Но ты ответила, и этот невинный поступок привел тебя – и куда же? На другую планету. В страшные и странные горы – к чуждому и, возможно, враждебному разуму.

Едва она успела спрыгнуть со ступеньки селиплана, если можно назвать так это корыто, как свет в ее глазах померк, и она оказалась в черном туннеле. Пора было испугаться, но страх почему-то не пришел. Слепота, накрывшая ее в один миг, оказалась не полной. Проблески света в ней меняли оттенки и направления, как лучи рекламы торгового центра. Однажды – в ее раннем детстве, случилась техногенная катастрофа, и в городе, в котором она родилась, полностью отключились все источники света. Тогда было очень жутко. Но сейчас один источник остался. Очень странный источник – свет «подавался» откуда-то изнутри, Патрисия будто сама его генерировала, словно включила внутренний фонарик. Надо же, а она и не знала, что так умеет… Впрочем, она многого, как оказалось, о себе не знала.

Так с чего же все началось? Позвонил старый приятель по их выпуску – они иногда встречались по университетским делам. Патрисия изучала языки на факультете межпланетной интеграции, считая себя скорее ученым, чем практиком, а в итоге все вылилось в преподавание лингводинамики в начальной школе. Зато примерно раз в два-три года она получала особый грант и могла вернуться к научной работе.