«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, оставьте сообщение…»

Тахти оборвал вызов, подождал пару минут, позвонил снова. То же самое: абонент не абонент.

Киану вернулся к столу, подхватил сумку. Он ходил со спортивной сумкой, но никогда не говорил, что занимается спортом.

– Будешь читать мораль? – спросил Тахти.

Киану покачал головой.

– Хоть ты объясни мне, что сейчас произошло? – спросил Тахти.

Он был готов к грубости, к тому, что Киану будет кричать, хотя он никогда не слышал, чтобы Киану повышал голос выше полушепота. Когда Киану заговорил, его голос звучал тихо и мягко.

– Он не слышит, Тахти. Он на инвалидности. И он очень переживает, только не показывает этого.

– Я никогда не считал Серого инвалидом, – сказал Тахти. – Считал скорее иностранцем.

Киану улыбнулся бледной, едва заметной улыбкой.

– Для него все выглядит иначе.

– Как что?

– Над ним издевались из-за того, что он не слышит. Он долго был один. Он всегда пытался общаться на равных, но он не может. Хочет – но не может.

– И Сати… – Тахти потер лоб ладонью.

– Сати считает Серого братом. По большому счету, кроме него у Серого никого нет.

– Я ведь не хотел, чтобы так все выглядело.

– Я знаю.

Киану все время натягивал рукава до самых пальцев. Тахти так делал, чтобы от него отстали с бесконечными расспросами, когда у него после Соуров были сбиты руки. А Киану? Что произошло с ним?

Тогда Тахти ничего про него не знал. Он узнает. Узнает даже больше, чем будет рад узнать. Но пути назад уже не будет.

– Что мне делать? – спросил Тахти еле слышно.

– Поговори с ним, – спокойным голосом посоветовал Киану. – Поговори с Серым. Он умеет слушать. Пожалуй, лучше многих слышащих.

– Я всегда думал, что он такой же, как все.

– Он такой же как все, – сказал Киану. – Только – ты скажи ему об этом.

– Да я пытаюсь, – Тахти указал на свой телефон. – Не могу дозвониться. Но я, да, я дозвонюсь. Спасибо тебе.

– Меня тебе не за что благодарить, – Киану кивнул в сторону двери. – Я пойду. Автобус скоро.

– Конечно. Пока. Спасибо все равно.

Киану улыбнулся своей грустной солоноватой улыбкой.

– Пока.

Глаза у него были печальные-печальные.

Когда Киану ушел домой, унося на плечах клубящийся полумрак, Тахти подошел к Хенне и попросил позвонить Сати.

– Я волнуюсь, – сказал он. – Он не отвечает на мобильный. И Серый тоже. Юдзуру. Не могу дозвониться.

Хенна кивнула и даже немножко улыбнулась. Она позвонила Сати с городского телефона. После, наверное, десятого гудка он снял трубку.

– Сати? Привет, это Хенна. Ты оставил в кафе свою куртку. …. Да, ладно, тогда уберу в шкаф. У тебя все нормально? …… а у Юдзуру? ….. Он с тобой? ……. А, понятно. ….. Да. …… Точно все хорошо? …… Ладно, давай, пока-пока. ….. Хорошо, да. …. Пока.

Она положила трубку и улыбнулась Тахти – на этот раз чуть шире.

– Он сказал, что Юдзуру поехал домой. Сказал, что все нормально. И что завтра придет за курткой.

– Вы знаете, где живет Юдзу?

– Он оставлял свой адрес в анкете, поэтому да, – сказала Хенна. – Погоди-ка.

Из-под барной стойки она вытащила потрепанную синюю тетрадь в клетку. На обложке маркером кто-то от руки написал слово «графики». Она отлистала тетрадь до текущей недели.

– Юдзуру завтра будет во второй половине дня. Может, тебе просто прийти сюда?

Тахти помолчал, кивнул.

– Да, возможно.

– Завтра будет Айна, но, может, это даже хорошо.

– Да, возможно.

– Юдзуру будет с четырех часов.

– Да, спасибо.

Она закрыла тетрадь.

– Всякое бывает, – сказала она.

Тахти только еще раз кивнул. Ответить что-то он не смог, не смог выговорить ни слова. Что-то внутри давило и сжималось, ему было сложно дышать. Хенна прошла вдоль стойки и забрала забытую кружку Серого, вымыла ее, вытерла, поставила на полку. Тахти стоял и смотрел на ее руки, и в ушах что-то монотонно гудело.